Дети индиго в России

Г. С. Белимов во время встречи с феноменальной россиянкой З. Г. Барановой

– Вы правильно назвали главную причину, – улыбнулась Зинаида Григорьевна. – Меня включили. Я не сама взяла инициативу. Это эксперимент тех Высших Сил, которые нас, людей, безусловно, опекают. Я не шла к этому сознательно, через какие-то лишения, мне дали это сверху, – она словно извинялась за непонятное действо над ней. – Я даже помню дату. Это произошло 26 марта 2000 года. Как раз перед Пасхой я решила, как обычно делают «ивановцы», воздержаться от пищи. И вдруг в голове появилась мысль: «С этого дня ты можешь не есть твердую пищу». Я не испугалась, а как бы немного удивилась и стала наблюдать за собой. Да, проходят день, два, пять, а я не хочу есть нисколько! 18 апреля снова не моя мысль: «С этого дня ты можешь не пить воду». Я, конечно, изумилась такой рекомендации, но к тому времени у меня уже появилось доверие к моим невидимым Учителям, и я легко подчинилась. Пить действительно не хотелось! Более того, ОНИ, видимо, выключили во мне обоняние и вкусовые рецепторы: я не стала ощущать запаха пищи, хотя все иные запахи ощущаю. Это очень облегчило вхождение в новое состояние.

– Стало быть, вы находитесь в контакте... Вы спрашиваете о чем-то своих Учителей, получаете разъяснения?

– Наверное, можно это назвать контактом, но, скорее, это осознание. Подсказка идет в виде осознания. Это мысль, но мысль не моя.

– Кто первым испугался за вас, за то, что с вами происходит?

– Наверное, моя дочь. Она живет далеко, на Амуре, у нее муж военный, и первое время она часто звонила мне, спрашивая о здоровье. Но потом успокоилась: по моим письмам и рассказам она, видимо, сделала вывод о полной моей адекватности и отсутствии психических отклонений. Ведь первым делом все думают об этом. Мои друзья, а их много, тоже вполне приняли мой образ жизни, хотя, бывает, зовут по привычке на какую-то вкуснятину, которую они приготовили. Сейчас тоже зовут, но мне еду уже не накладывают.

– Извините, а какой у вас возраст?

– Очень юный, – разулыбалась Зинаида Григорьевна, – мне через месяц исполнится 69 лет.

Тут уж я изумился по-настоящему. Ну никак нельзя было дать моей новой знакомой столь почтенных лет! За пятьдесят – еще куда ни шло, но без малого семьдесят... ни за что! Мы расстались, договорившись встретиться на квартире одного из «ивановцев» для более обстоятельной беседы.

Преображение

В комнату обычной квартиры в панельной «хрущевке» на улице Горького в Волжском набилось около 30 гостей. Возраст самый разный, от совсем юных ребят до людей солидных лет. Сидели на стульях, диване, на паласе, оживленно разговаривая, радуясь встрече друг с другом. Многих я тоже давно не видел, кого-то видел впервые.

По оживлению в прихожей стало ясно – наша гостья пришла, и вскоре мы сможем расспросить ее обо всем, что нас интересует. Все тепло приветствовали Зинаиду Григорьевну. После обычного в этих случаях шума-гама и первых вопросов к ней начался удивительный рассказ...

– Вы спрашиваете, с чего все началось? – заговорила Баранова. – У меня – с желания оздоровиться. Создалась такая ситуация, когда я оказалась в очень нехорошем состоянии. Получилось так, что я в короткий срок потеряла самых близких для меня людей. Сначала, в 1976 году, один за другим, в течение 20 дней, ушли мои родители, папа и мама. Я очень горевала о них, мне было только 40 лет, я в одночасье осталась одна, но не думала, что главное испытание ждет меня впереди. А 16 августа 1980 года в автоаварии погиб мой 18-летний сын Володя... Я и раньше не очень-то держалась за материальное, обходилась тем, что было. Тогда, в советское время, мы все были в основном равны по материальным возможностям. А тут, когда не стало сына, я вообще потеряла цель и смысл жизни. Я перестала проявлять волю к жизни, хотя у меня была еще и дочь, и, казалось бы, надо жить ради нее и будущих внуков, но я этого тогда не осознавала. Меня в тот момент спасали врачи, продляя жизнь лекарствами, помогал муж, но сама я не стремилась жить полноценной жизнью. Я вошла в состояние дряхлой девяностолетней старухи, и все вокруг меня было тускло и серо. Много позже моя подруга, экстрасенс, рассматривая мои фотографии тех лет, воскликнула: «Слушай! Ты наполовину была уже в земле, ты готова была уйти вслед за сыном!..»

Да, для меня жизнь потеряла смысл. Однажды я шла по улице, отрешенная от всего, залитая слезами, и вдруг очнулась от рева сирены и визга тормозов огромного «КамАЗа». Как я очутилась на проезжей части, прямо перед капотом грузовика – сама не представляю. Я не шла по дороге, шла по тротуару и вдруг оказалась там... Водитель что-то мне кричал, остановились люди, а я будто очнулась от глубокого сна...