Это была Сирин, наблюдательница ирийцев, известная среди людей также, птица Сирин или птица, поющая о печали. Согласно древним легендам Сирин зачаровывала своим пением и носила крылатые одежды, которые благодаря магии позволяли ей принимать обличье ирийских и земных птиц.
Сирин выполняла миссию наблюдателя, и ирийские птицы отчасти привлекали к себе внимание, поэтому-то она предпочитала принимать облик неприметной земной кукши.
Соплеменники Сирина — Алконост, Гамаюн и Семаргл также носили крылатые одежды, позволявшие им превращаться в различных птиц. Однако облачение Семаргла устарело, потому, как было создано ещё в Ирии, и он с трудом превращался в земного сокола. Одежды же Сирина, Алконоста и Гамаюна создал на земле Сварог, бог-кузнец, и они могли вести наблюдение в облике неприметных земных птах.
Ирийцы, которые не имели крылатых одежд, могли летать с помощью устройств, которые они называли «огненные птицы Рарог». Птицы Рарог[53]
были сделаны в виде крылатых железных механизмов, внешне, очень похожих на птицу, размером два саженя[54] в высоту и четыре саженя в длину, без учёта размаха крыльев, которые были сложены по бокам, пока птица находилась в нерабочем состоянии.Когда Рарога запускали, его крылья расправлялись, и их размах достигал ещё четырёх саженей. Рарог обладал похожим на птицу «туловищем». С боку же, рядом с «хвостом» находилась едва приметная железная дверь, ведущая в маленькую комнатку, где располагались управляющие механизмы и место для ирийца. Птицу приводило в движение магическое заклинание вкупе с нажатием нужного рычага. После этого Рарог расправлял крылья, и в его груди раздвигались металлические пластины, открывая обзорное окно, изготовленное из плотного ирийского стекла.
Высота и направление полёта Рарога регулировались с помощью ряда других рычагов, которые также находились внутри, в частности боевая летающая птица могла обстреливать неприятеля огненными стрелами, вылетающими из её клюва.
Когда-то давно, ирийцы из Гардарики передали несколько Рарогов славянским племенам, дабы те хранились в храмах, с целью укрепления своего божественного культа. До настоящего времени сохранился только один на острове Рюген, в городе Яромарграде, в святилище Святовита. Этот Рарог стоял посередь святилища в качестве предмета культового поклонения. Остальные Рароги, которые когда-то были переданы ирийцами славянам, заржавели и разрушились от времени.
…Сирин тем временем направилась в родовой чертог, чтобы доложить обстановку, уже ожидавшим её с нетерпением Триглаву, Мокоши и Сварогу.
Не успела Сирин войти в зал родового чертога и перевести дух после длительного путешествия, как Мокошь тотчас начала засыпать её вопросами:
— Сирин, как прошло твоё наблюдение? Удалось узнать что-то новое касательно видения?
— Я наблюдала в Велегоше за девушками и женщинами, которые обнаружили, что в тяжести после ночи на Купалу, — ответила Сирин. — Вычислить их было не очень сложно — все к местной ведунье приходили за травами от тошноты. Однако, кто из будущих младенцев станет ключевой фигурой против Логоса определить невозможно… Хотя…
Мокошь невольно напряглась и подалась вперёд, зная привычку Сирина тянуть время, ходить вокруг да около, и лишь потом, измучив собеседника догадками, делиться ценными сведениями.
— Но хоть какие-нибудь предположения есть? — вопрошал Триглав.
— Ладомира зачала от Лесьяра дитя недалеко от древнего лесного капища Лады, в котором узами брака в купальную ночь их соединил старый сердобольный волхв. Думаю, следует приглядеть за ними. Что я и сделала… Молодые бежали от бодричей, найдя приют у лютичей в Старгарде… Но там, увы, не всё гладко.
Мокошь цепким взором вперилась в Сирина. Триглав довольно потёр руки.
— Ну что ж… — задумчиво вымолвил он. — Всё идёт не так плохо, как я предполагал…
— Помни Сирин, — вмешался Сварог, — мы не должны вмешиваться в жизнь людей.
— Маленькая незаметная кукша и не может этого сделать, — заметила Сирин. — Не стоит постоянно напоминать мне, что я — всего лишь наблюдатель…
Однако в душе Сирин была готова нарушить законы Радогоша и в случае необходимости прийти на помощь Ладомире или её будущему отпрыску. Сирин считала, что законы ирийцев давно устарели и надобно жить в ногу со временем, иначе последние из них канут в Лету.