Дети из камеры хранения

Вдруг с другой стороны автострады она услышала громкий удар и увидела взлетевшее в небо тело Гарибы. Еще в воздухе крокодил развалился пополам. Голова его упала в кусты, а тело снова взлетело в воздух, подброшенное очередным проезжающим трейлером. Кровь из останков крокодила вытекала на автостраду ровными струйками.

ГЛАВА 21

На крыше фургона, в котором ехали четверо новых заключенных и два охранника, лежал шест из фибергласса. Охранники обсуждали рыбалку в последний выходной, когда им удалось поймать с дюжину форелей.

— Послушай, вертухай, — вдруг заговорил один из арестантов с напомаженными волосами. Охранники прервали беседу и с недовольным видом уставились на парнишку. — Извини, что обозвал тебя вертухаем. Мы привыкли так называть наших воспитателей в колонии. Неужели и в тюрьме примешивают к рису ячмень? Дело в том, что я на дух не выношу запаха ячменя.

Охранники переглянулись и расхохотались. Парень с напомаженными волосами тоже засмеялся, но потупился, когда охранники, не произнеся ни слова, отвернулись от него.

На площадке перед входом в исправительную колонию возвышалось несколько пальм, среди которых стояла бронзовая скульптура двух мужчин с молотами в руках, с высеченной на постаменте надписью: «Памятник надежде». Двор был тщательно выметен, и хотя в здании было очень мало окон, тюрьма вполне могла сойти за провинциальный заводик. Когда молодые люди уже собирались войти в здание, один из охранников протянул руку к фиберглассовому шесту, который Кику держал в руке.

— Куваяма, я оставлю это у себя. Не забудь отметить в описи, понял?

Кику кивнул.

— Почему не отвечаешь, Куваяма?

— Я все понял, — тихим голосом ответил Кику. Четверо новых заключенных прошли в здание.

— Вам не кажется, что оно напоминает больницу? — пробормотал парень с напомаженными волосами, но никто на его слова не отреагировал.

Под присмотром охранников они поднялись по лестнице и оказались перед дверью с табличкой «Начальник тюрьмы». В большой, ярко освещенной комнате на диване сидели трое. Худой мужчина в очках и помятом костюме просматривал какие-то документы. Рядом с ним пожилой мужчина в синем морском мундире курил сигарету без фильтра. Третий, толстяк, сидевший в углу дивана, снял ботинки и потирал ступни. Один из охранников торжественно объявил:

— Пополнение прибыло.

Худой мужчина в костюме медленно поднял голову, а толстяк крякнул и принялся натягивать ботинки.

— С сегодняшнего дня будете отбывать здесь назначенный вам срок. Меня зовут Тоса, я — начальник исправительной колонии. Хочу сразу же предупредить, что вас поместили сюда не для того, чтобы наказать, а для того, чтобы помочь вернуться к нормальной жизни. В этом и состоит наша первоочередная задача. Вы все совершили преступления в первый раз, поэтому не являетесь закоренелыми преступниками. Вас ожидают здесь всевозможные профессиональные курсы, общеобразовательные программы, заочное обучение, клубная деятельность, занятия физкультурой, культуpные мероприятия, чтобы помочь вам выйти на широкую дорогу жизни. Советую приспособиться к правилам тюремной жизни и поддерживать нормальные отношения с сокамерниками, чтобы как можно скорее вернуться к своим родным. На этом все.

Когда мужчина в костюме закончил свою речь, парень с напомаженными волосами опустил голову и хихикнул, но вряд ли потому, что сказанное показалось ему смешным, скорее по причине нервного напряжения. К нему тут же подошел толстяк в мундире. Он с угрожающим видом возвышался над напомаженным, по его бычьей шее и выпуклой груди катился пот.

— Что тебя так рассмешило, ты чего-то не понял? Или с рождения мечтал оказаться в тюрьме и теперь счастлив, что наконец-то сюда попал?

Сапоги толстого тюремщика были раза в два больше, чем кроссовки напомаженного юноши.

— Извините, — несколько раз проговорил тот.

— Успокойся, Тадокоро, — остановил тюремщика начальник, — он быстро все усвоит.