Дети из квартала «Рядом-с-небом»

Иногда Гуасинтон все же нарушал заведенный порядок. Это обычно случалось в голодное время года. Тогда он нападал на пасшихся у берега жеребят и с ревом уволакивал свою жертву в воду. Нападал он и на лодки: переворачивал их хвостом и пожирал тех, кто в них плыл. Тогда он превращался в зловещую силу, в кровожадного дракона.

Но это его настроение вскоре проходило, и Гуасинтон возвращался к прежнему образу жизни. Ему вновь начинала нравиться исполненная печали монтувийская музыка, потому что — хоть и думают, что пресмыкающиеся глухи и руководствуются исключительно обонянием, — Гуасинтон, кажется, был наделен отличным слухом и всегда получал удовольствие от музыки.

Утверждали, что по ночам, когда рыбаки везли свою добычу домой и играли при этом на гитарах, Гуасинтон сопровождал их, как верный страж, и если кто-нибудь из них случайно падал в воду, он удалялся от лодки — без сомнения, борясь с искушением схватить упавшего.

Тринадцать опытных ловцов кайманов, вооруженных винтовками и плывших на лодках с бортами, окованными железом, — вот сколько понадобилось людей, чтобы убить Гуасинтона.

И это было нелегким делом даже для них, потому что он упорно защищался и, умирая, убил одного из своих преследователей и тяжело ранил другого.

Возглавлял экспедицию Макарио Арриага. Как ни странно, дон Макарио никогда не оспаривал у Гуасинтона его право на коров, но стоило кайману сожрать его любимую собаку, он люто его возненавидел и поклялся убить.

Охотникам приходилось действовать очень осторожно, чтобы о предстоящей экспедиции не узнали в округе, потому что люди здесь считали Гуасинтона чуть ли не сверхъестественным существом.

Со старым кайманом не годились никакие хитрости и ловушки. Он равнодушно посматривал издалека на поросят, привязанных к лодке в качестве приманки; не обманывали его и специально изготовленные плоты, за которыми скрывались охотники. Он не попадался на трюк, называемый «плавающей шляпой». Трюк этот, как известно, заключается в том, что обнаженный по пояс охотник ныряет с ножом в руках, оставляя на поверхности свою шляпу. Кайман обычно бросается к шляпе, полагая, что в воде под ней человек, а охотник стремительно нападает на него снизу и вонзает ему в брюхо кинжал… Это очень опасный прием! Если первый удар кинжалом оказывается не смертельным для каймана, охотник обречен.

Но Гуасинтона нужно было перехитрить как-то иначе. За ним следили несколько дней, пока не обнаружили один заливчик со спокойными водами, но очень глубокий, — там кайман обычно отдыхал днем. Однажды утром он, как всегда, заплыл в этот заливчик, и охотники сразу же перегородили его щитом из старых досок и заранее приготовленной колючей проволоки.

Самый смелый из охотников Гуайяса, Хосе Карриэль, бросился в воду, зажав в руке кинжал.

Вначале Гуасинтон хотел избежать схватки. Поняв, что его поймали в ловушку, он попытался проложить себе путь в нижней части загородки, не поднимаясь на поверхность. Наверное, он поранился о колючую проволоку, потому что вода в заливчике окрасилась в алый цвет. Потерпев неудачу, он повернулся и в ярости ринулся на охотника.

Карриэль уже поджидал его, следя по поднимавшейся тине за каждым его движением. Он снова нырнул и попытался вонзить кинжал в бок каймана, но тот оказался более ловким — отчаянным ударом хвоста он отправил охотника на дно, размозжив ему голову и переломив, как соломинку, его гибкое тело.

Тогда дон Макарио приказал, чтобы остальные охотники расположились по обеим сторонам заливчика и открыли огонь по воде.

— Какая-нибудь пуля в него да попадет!

И случилось непредвиденное: Гуасинтон, который под водой благодаря своему толстому панцирю был практически неуязвим, выскочил из воды и в бешенстве ринулся на людей. Охотники растерялись, и, воспользовавшись их мгновенной заминкой, зверь одним рывком отхватил полноги у Софронио Морано, который оказался ближе всего к нему.

Но тут люди пришли в себя и, не обращая внимания на раненого, обрушили на каймана град пуль.

Умирающий Гуасинтон перевернулся на брюхо, отчаянно двигая лапами, словно пытаясь кого-нибудь схватить. Он разевал свою огромную пасть, издавая слабеющий, но еще грозный рев.

Макарио Арриага осторожно приблизился, чтобы прикончить зверя. Но ему так и не удалось вонзить в него кинжал, ибо именно в этом момент могучий дух Гуасинтона, казалось, слился с природой. Его восьмиметровое тело вдруг яростно содрогнулось, и взгляд остановился — Гуасинтон, его величество властелин монтувийских вод, умер непобежденным.

Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.