Дети Капища

То, что не радовало Хасана, называлось «Хеклер и Кох» с интегрированным глушителем. Забавная, компактная машинка, прошивающая парабеллумовским патроном бронежилеты, словно они из бумаги сделаны. Особенно на такой дистанции. Держал его в руках, и, надо заметить, достаточно ловко, толстый, черный, как эбонит, продавец игрушек, у ног которого ползал по-пластунски, издавая жуткие тарахтящие звуки, электрический морской пехотинец.

Ситуация, в сущности, была так себе. Не курорт, конечно, но рискнуть можно, хоть ребята и расположились грамотно, чтобы не попасть под перекрестный огонь. Хасану, конечно, доведется узреть Аллаха немедленно, но кто сказал, что мучеником становятся просто так? А вот у Сергеева все шансы выскочить есть. Причем не только остаться в живых, но и положить обоих стрелков рядышком и водителя между ними.

Вот только одно – на площади вокруг них кипела жизнь. У входа в кондитерскую стояли туристы, толпились тинейджеры у входа в кинотеатр, в нескольких шагах от них две бабушки, совершенно пасторального вида в черных «вдовьих» платьях, белых буклях и черных плоских шляпках по моде тридцатых годов, кормили обнаглевших жирных голубей. Молодая пара, обнявшись, шла прямо на джип, а значит, и на ствол скорострельного «инграма». На груди у рослого рыжего парня, обнимавшего крупную, толстоногую девицу в линялых шортах и мешковатой футболке за плечи, висел упитанный, с огненными волосами британец, месяцев четырех от роду.

Краем глаза Михаил заметил, как у Нукера напряглись плечи и сказал:

– Спокойно. Не дергайся.

Хасан был бледен мертвенной бледностью адреналинового наркомана. Зрачки его глаз расширились, губы вытянулись в нитку. Сергеев знал, что означает это состояние – сжатая до предела пружина, готовая мгновенно распрямиться, круша все вокруг. Можно было с уверенность утверждать, что судьба вислощекого рыжего британца, болтающегося в рюкзаке на груди у папы, его нимало не волнует. Как, впрочем, и судьбы всех остальных на этой площади.

Счет шел даже не на секунды, на миллисекунды. У Аль-Фахри не было ни единого шанса, начни он свой безрассудный танец. Но и у Сергеева не было ни единого шанса, если Хасан начнет действовать. Более того, у очень многих беззаботных туристов, фланирующих по округе, вероятность выжить была практически равна нулю. Михаил прекрасно представлял, что такое стрельба из автоматического оружия в условиях центра города, а то, что оба боевика будут стрелять на поражение, сомнения не вызывало. Больно уж ухватисто они держались за свои «железки».

– Не вздумай, – сказал он Нукеру на фарси. Какая уж тут маскировка! Слова, произнесенные на родном языке, и сознание того, что на нем заговорил шурави, невольно заставили Хасана вздрогнуть, и Сергеев выиграл ту секунду, которая была ему так необходима. – Стой спокойно и предоставь действовать мне.

Адреналиновый блеск в глазах араба начал тускнеть. Стало понятно, что рывка уже не будет. А значит, шансы Сергеева закончить все в свою пользу стремительно росли!

– В машину! – приказал негр с «хеклером» в руках на английском, в котором явственно слышался гортанный, незнакомый акцент. «Хеклер» в его руке смотрелся дамским браунингом. – Быстренько, быстренько! Чтобы я не повторял, парниша!

Он был круглолиц, грузен и черен так, как бывают черны только уроженцы Центральной Африки – то есть радикально, словно гуталин, но при этом чем-то напоминал покойного американского комика Джона Кэнди – это сравнение пришло к Сергееву в голову почти сразу, как негр заговорил, и он мысленно так и окрестил его – Кэнди. Конфетка тянула этак килограммов на сто тридцать – сто сорок, но нездорового жира в этих килограммах не было вовсе. Продавец игрушек был скроен, как бульдозер, и его комплекция увальня была обманчива. Сергееву был знаком такой тип – все эти центнеры и килограммы могли выстрелить навстречу опасности со скоростью горячего спорткара.

– Двигай ногами, парниша! – повторил он еще раз. – Не заставляй меня нервничать.

Сергеев пожал плечами и, повернувшись к джипу, пошел к дверце. От «рэнджа» несло пороховой гарью и тяжелым запахом кровоточащей плоти.

«Только бы Хасан не устраивал скачек! – подумал он – Все же испортит!»

За спиной гремел приводами и палил из пластмассовой М-16 игрушечный морской пехотинец, браво ползущий по мостовой.

Человек с «инграмом» на заднем сиденье джипа оказался молодым чернокожим парнем, лет двадцати пяти, одетым во все темное, отчего Сергееву сразу вспомнилось детское присловье «негр ночью уголь ворует» – настолько плохо был виден стрелок внутри машины из-за плотно затонированных задних стекол. Но сам парень все видел превосходно.

– Стой, – скомандовал он, когда Михаил подошел вплотную. – Пиджак распахни!

Вот у него английский был правильный, лишенный акцента и искаженного произношения. Стало понятно, что употреблять древнее сленговое «парниша» молодой не будет, так не говорят уже лет двадцать, а вот назвать Сергеева «чуваком» с него станется.