Дети капитана Гранта

В эту минуту леди Элен, выпрямившись, схватила мужа за руку.

– Эдуард, – сказала она твердым голосом, – ни я, ни Мери Грант не должны попасть в руки этих дикарей живыми!

С этими словами она протянула Гленарвану заряженный револьвер. Глаза Гленарвана сверкнули.

– Оружие! – воскликнул он.

– Да! Маори не обыскивают пленниц. Но это оружие, Эдуард, не для них, а для нас.

– Спрячьте револьвер, Гленарван, – поспешно сказал Мак-Наббс. – Еще не время.

Револьвер исчез под одеждой Гленарвана.

Циновка, которой был завешен вход в хижину, поднялась. Вошел туземец. Он знаком приказал пленникам следовать за ним.

Гленарван с товарищами, держась друг возле друга, прошли через площадку па и остановились возле Кай-Куму.

Вокруг вождя собрались первые воины племени. Среди них был и тот туземец, чья пирога присоединилась к пироге Каи – Куму у впадения Похайвены в Уаикато. Это был человек лет сорока, мощного сложения, с суровым, свирепым лицом. Он носил имя Кара-Тете, что на новозеландском языке значит «гневливый». По тонкости татуировки Кара-Тете было видно, что он занимает высокое положение в племени, и сам Кай-Куму обращался с ним почтительно. Однако наблюдательный человек мог бы догадаться, что между этими двумя вождями существует соперничество. От внимания майора не ускользнуло, что влияние, которым пользовался Кара-Тете, возбуждало недобрые чувства в Кай-Куму. Оба они стояли во главе крупных племен, населявших берега Уаикато, и оба обладали одинаковой властью. И хотя губы Кай-Куму улыбались, когда он говорил с другим вождем, но глаза выражали глубокую неприязнь.

Кай-Куму начал допрашивать Гленарвана.

– Ты англичанин? – спросил он.

– Да, – не колеблясь ответил тот, понимая, что такой ответ должен был облегчить обмен.

– А твои товарищи? – продолжал Кай-Куму.

– Товарищи мои такие же англичане, как и я. Мы – путешественники, потерпевшие кораблекрушение. Но знай, никто из нас не принимал участия в войне…

– Неважно! – оборвал его Кара-Тете. – Каждый англичанин – наш враг. Твои соплеменники захватили наш остров! Они присвоили себе наши поля! Они сожгли наши селения!

– Они были неправы, – сказал Гленарван серьезно. – Я говорю это потому, что так думаю, а не потому, что я в твоей власти.

– Послушай, – продолжал Кай-Куму, – Тогонга, верховный жрец нашего бога Нуи-Атуа, попал в руки твоих братьев – он пленник пакекас. Бог велит нам его выкупить. Я хотел бы вырвать у тебя сердце, хотел бы, чтобы твоя голова и головы твоих товарищей вечно висели на кольях этой изгороди… но Нуи-Атуа изрек свое слово!

Кай-Куму, до сих пор сдержанный, дрожал от гнева, и лицо его зажглось яростью. Потом он снова заговорил:

– Как ты думаешь, согласятся ли англичане обменять тебя на нашего Тогонгу?

Гленарван внимательно посмотрел на вождя и ответил не сразу.

– Не знаю, – проговорил он наконец.

– Отвечай, – настаивал Кай-Куму, – стоит ли твоя жизнь жизни нашего Тогонги?

– Нет, – ответил Гленарван, – у себя на родине я не вождь и не жрец.

Паганель, пораженный этим ответом, изумленно взглянул на Гленарвана.

Кай-Куму, казалось, тоже был удивлен.

– Значит, ты сомневаешься? – спросил он.

– Я не знаю, – повторил Гленарван.

– Так твои не согласятся взять тебя в обмен на нашего Тогонгу?

– Одного меня – нет, а всех – быть может.

– У маори принято менять голову на голову.

– Так лучше предложи обменять своего жреца на этих двух женщин, – сказал Гленарван, указывая на леди Элен и Мери Грант.

Леди Элен рванулась к мужу, но майор удержал ее.

– Эти две женщины, – продолжал Гленарван, почтительно склоняясь перед леди Элен и Мери Грант, – занимают высокое положение в своей стране.

Вождь холодно посмотрел на пленника. Злая усмешка промелькнула на его губах, но он тут же подавил ее и ответил, еле сдерживая гнев:

– Ты надеешься обмануть Кай-Куму своими лживыми словами, проклятый европеец? Ты думаешь, Кай-Куму не умеет читать в человеческих сердцах? – Вождь указал на леди Элен. – Вот твоя жена!

– Нет, моя! – воскликнул Кара-Тете и, оттолкнув прочих пленников, положил руку на плечо леди Элен.

От этого прикосновения она побледнела и, обезумев от ужаса, крикнула:

– Эдуард!

Гленарван молча вытянул руку. Грянул выстрел. Кара-Тете мертвый повалился на землю.

При звуке выстрела туземцы высыпали из хижин. Толпа тут же заполнила всю площадь. Сотни рук угрожающе протянулись к несчастным пленникам. У Гленарвана вырвали револьвер. Кай-Куму бросил на него странный взгляд, затем, заслонив одной рукой убийцу, он поднял другую, сдерживая толпу, готовую ринуться на «проклятых пакекас».

Покрывая шум, громко прозвучал его голос:

– Табу! Табу!

Услышав это слово, толпа дикарей застыла перед Гленарваном и его товарищами, словно какая-то сверхъестественная сила остановила их.

Через несколько минут пленников отвели в то же, служившее им тюрьмой святилище. Но ни Роберта, ни Жака Паганеля с ними не было.

Глава XII ПОГРЕБЕНИЕ МАОРИЙСКОГО ВОЖДЯ