Дети капитана Гранта

– Вот все, что я могу сообщить вам, – ответил боцман. – Капитан Грант собирался побывать в Новой Зеландии. Пока я был на борту «Британии», это его намерение еще не было выполнено. Так что не исключено, что капитан Грант, выйдя из Кальяо, направился в Новую Зеландию. Это согласовалось бы со временем крушения судна, указанным в документе: двадцать седьмого июня 1862 года.

– Совершенно верно, – сказал Паганель.

– Однако в тех обрывках слов, которые уцелели в документе, ничто не может относиться к Новой Зеландии, – возразил Гленарван.

– На это уж я не могу вам ответить, – сказал боцман.

– Хорошо, Айртон, – сказал Гленарван, – вы сдержали свое слово, я сдержу свое. Мы обсудим, на каком из островов Тихого океана вас высадить.

– О, это мне все равно, – заявил Айртон.

– Ступайте в свою каюту и ждите нашего решения, – сказал Гленарван.

Боцман удалился в сопровождении охранявших его матросов.

– Этот негодяй мог бы стать настоящим человеком, – сказал майор.

– Да, – согласился Гленарван. – Он умен, у него сильный характер. И надо же было, чтобы его способности направились на зло!

– Ну, а Гарри Грант?

– Боюсь, что найти его невозможно. Бедные дети! Кто скажет, где их отец?

– Я, – отозвался Паганель, – да, я!

Читатель заметил, что географ, обычно такой словоохотливый, такой нетерпеливый, не проронил почти ни слова за все время допроса. Он молча слушал. Но то, что он сказал сейчас, стоило многих речей. Гленарван встрепенулся.

– Вы, Паганель? Вы знаете, где капитан Грант? – воскликнул он.

– Да, насколько это вообще возможно, – ответил географ.

– И как же вы это узнали?

– Все из того же документа.

– А-а… – протянул майор тоном полнейшего недоверия.

– Сначала выслушайте, Мак-Наббс, а потом уже пожимайте плечами… – заметил географ. – Я молчал до сих пор, зная, что вы мне все равно не поверите. Да и к чему было говорить! Если же сейчас я все же решаюсь на это, то только потому, что слова Айртона подтвердили мои предположения.

– Значит, в Новой Зеландии? – спросил Гленарван.

– Выслушайте меня, а потом судите сами, – отвечал Паганель. – Ошибка в письме, которая спасла нас, была не случайна, ее можно объяснить. В то время как я писал под диктовку Гленарвана, слово «Зеландия» не давало мне покоя, и вот почему. Помните, как мы все сидели в повозке и Мак-Наббс рассказывал леди Гленарван о каторжниках, о крушении у Кемденского моста? При этом он дал ей номер «Австралийской и Новозеландской газеты», где описывалась эта катастрофа. Так вот, когда я писал письмо, эта газета валялась на полу; она была сложена так, что из ее английского названия виднелось всего два слога – aland. И вдруг меня осенило. Именно такое слово «aland» было в документе, написанном по-английски; до сих пор мы считали, что это означает «на землю», а на самом деле это окончание слова «Zealand», Зеландия!

– Что такое? – вырвалось у Гленарвана.

– Да, – продолжал Паганель голосом, в котором чувствовалась глубочайшая уверенность, – это толкование раньше мне в голову не приходило. И знаете почему? Да потому, что я, естественно, изучал главным образом французский экземпляр документа, более полный, чем другие, а как раз в нем-то этого важного слова и нет.

– Ой-ой! Какой вы, однако, фантазер, Паганель! – сказал Мак-Наббс. – И как легко вы забываете свои прежние доводы!

– Пожалуйста, майор, я готов на все вам ответить.

– Тогда скажите, как истолковывается слово austral?

– Так же, как с самого начала. Оно обозначает: «южные страны».

– Хорошо! А обрывок слова indi, который первоначально истолковывался как indiens – «индейцы», затем как indigenes – «туземцы»? Теперь как вы его понимаете?

– Третье и последнее его толкование таково: это начало слова indigence – нужда, лишения.

– A contin? Означает ли по-прежнему континент? – воскликнул Мак-Наббс.

– Нет, конечно, раз Новая Зеландия только остров.

– Тогда как же? – спросил Гленарван.

– Дорогой лорд, я сейчас прочту вам документ в новом, третьем толковании, и вы сами увидите. Но прежде прошу вас: во-первых, забудьте, насколько возможно, прежние толкования и отбросьте предвзятые мнения; во-вторых, имейте в виду, некоторые места вам покажутся натянутыми, и возможно, что я их толкую неудачно; таково, например, слово agonie, которое я, однако, никак не могу истолковать иначе. Но все эти места совершенно не важны. К тому же мое толкование основывается на французском экземпляре документа, а он, не забывайте, написан англичанином, которому могли быть неизвестны некоторые особенности чужого языка. А теперь я начинаю.

И Паганель медленно и внятно прочел следующее:

– «Двадцать седьмого июня 1862 года трехмачтовое судно «Британия», из Глазго, после долгой агонии потерпело крушение в южных морях, у берегов Новой Зеландии (по-английски Zealand). Двум матросам и капитану Гранту удалось выбраться на берег. Здесь, терпя постоянно жестокие лишения, они бросили этот документ под…. долготы и 37° 11' широты. Придите им на помощь, или они погибнут».