Дети капитана Гранта(изд.1955)

Теперь они находились уже недалеко от хребта Кордильер. Но кругом уже не видно было никакой протоптанной тропы. Недавно бывшее землетрясение изменило всю эту местность, и теперь приходилось подниматься без дороги к вершинам горной цепи. Это неожиданное исчезновение тропы порядком озадачило Паганеля. Он подумал, что теперь подъем на вершину Кордильер, средняя высота которых колеблется от одиннадцати до двенадцати тысяч шестисот футов, будет сопряжен с большими трудностями. К счастью, время года было благоприятное: воздух спокоен, на небе ни облачка. Во время зимы — с мая по октябрь [32]— такое восхождение было бы невозможно. Обвалы снежных масс убивают путешественников, а тех, кого они пощадят, часто приканчивают жестокие темпоралес — местные ураганы, которые ежегодно сбрасывают новые жертвы в пропасти Кордильер.

Подъем продолжался всю ночь. Пешеходы то взбирались на почти неприступные площадки, цепляясь руками за их выступы, то перепрыгивали через широкие и глубокие расщелины. Плечи товарищей при этом служили лестницей, а поданные друг другу руки — веревками. Отважные путешественники походили на труппу каких-то ловкачей-акробатов. Здесь нашли широкое применение сила Мюльреди и ловкость Вильсона. Без этих славных, самоотверженных, всюду поспевавших шотландцев маленькому отряду пришлось бы неоднократно останавливаться. Гленарван не спускал глаз с Роберта, так как мальчуган по своей горячности был очень неосторожен. Паганель устремлялся вперед с чисто французским пылом. Что же касается майора, то он неприметно поднимался по склону, делая движений не больше и не меньше, чем требовалось. Замечал ли он вообще, что уже в течение нескольких часов поднимается в гору? Это вопрос. Быть может, ему даже казалось, что он спускается.

В пять часов утра барометр показал, что путешественники уже достигли высоты в семь тысяч пятьсот футов. Они находились на так называемых вторичных плоскогорьях, где кончалась древесная растительность. Тут прыгали животные, которые могли бы порадовать и обогатить охотника, но они сами прекрасно знали это, ибо, еще издали завидев людей, уносились со всех ног. То была лама — драгоценное горное животное, заменяющее и барана, и быка, и лошадь, способное жить там, где не смог бы существовать даже мул. Тут была шиншилла — маленький кроткий, боязливый грызун, нечто среднее между зайцем и тушканчиком, ценный своим мехом. Задние лапки делали его похожим на кенгуру. Очень забавно было смотреть, как этот проворный зверек, подобно белке, носился по верхушкам деревьев.

— Это еще не птица, но уже не четвероногое, — заметил Паганель.

Однако лама и шиншилла не были последними животными, встреченными во время подъема маленьким отрядом. На высоте девяти тысяч футов, у границы вечных снегов, бродили целыми стадами жвачные животные необыкновенной красоты: пакосы с длинной шелковистой шерстью, затем вигонь — безрогая коза, изящная и благородная, с тончайшей шерстью. Но приблизиться к этим красавицам гор было немыслимо, да и рассмотреть их было трудно: они уносились во всю прыть, бесшумно скользя по ослепительно белым коврам снега.

Все вокруг преобразилось: поднимающиеся со всех сторон огромные глыбы блестящего, местами синеватого льда отражали первые лучи восходящего солнца. Подъем стал очень опасным. Нельзя было больше отважиться ни на один шаг вперед, не прощупав предварительно самым тщательным образом, нет ли под снегом расщелины. Вильсон шел во главе отряда, пробуя ногой крепость льда. Его спутники поднимались в гору за ним, стараясь ступать точно по его следам и избегая повышать голос, ибо малейший шум, сотрясая воздух, мог вызвать обвал снежных масс, нависших футах в семистах или восьмистах над их головами.

Так достигли наши путники пояса кустарников. Когда они поднялись еще на тысячу семьсот пятьдесят футов выше, кустарники сменились злаками и кактусами. На высоте же одиннадцати тысяч футов исчезли и они. На бесплодной почве уже не видно было никакой растительности. За все время подъема путешественники сделали лишь один привал, в восемь часов утра. Быстро, кое-как закусив, они со сверхчеловеческой отвагой возобновили подъем, пренебрегая все возраставшими опасностями. Им приходилось перелезать через остроконечные гребни, пробираться над пропастями, куда даже заглянуть было страшно. Во многих местах попадались деревянные кресты, говорившие о бывших здесь катастрофах. Около двух часов пополудни между оголенными остроконечными вершинами развернулось огромное, без всяких следов растительности плоскогорье, напоминавшее собою пустыню. Воздух здесь был сухой, а небо ярко-голубого цвета. На этой высоте дожди неизвестны: влага здесь превращается в снег или град. Там и сям, словно кости скелета, торчали из-под белого покрова остроконечные порфировые и базальтовые вершины. Иногда обваливались куски разрушавшегося под влиянием выветривания кварца или гнейса; разреженный воздух почти заглушал тупой звук их падения.