Дети Хедина

– Не отдавай его… – и вновь повернувшись ко мне: – Будь ты проклят…

Я отпустил безжизненную Марьяну и поднялся. Матиаш хмуро смотрел на меня.

– Я не заметил, чтобы ты что-то говорил ей.

– Я не говорил.

– Тогда что за чушь она несла?

– Не знаю. Вы что-то нашли у нее?

– Если ты имеешь в виду, что нашли у нее эти двое, – Матиаш кивнул на парочку. – Они же подвесили ее на дыбу в голом виде. Ее одежда здесь…

Я шагнул к куче тряпья, но Матиаш преградил мне дорогу.

– Ты что-то ищешь, Ян? – спросил он.

– Ничего, кроме ответа на один старый вопрос.

– Тогда, позволь, я сам.

Он склонился над одеждой, тщательно осмотрел ее, выудил из карманов отключенный мобильный телефон, кошелек, ключи от квартиры и крошечный флакончик с духами, потом нащупал что-то в поясе юбки, разорвал ткань и вынул оттуда ключ. Он с недоумением поглядел на него, явно что-то припоминая. Я тоже вспомнил. Когда я был в больнице, не было сомнений, что они перетрясли все мои вещи, которые потом тщательно выстирали, и вернули в карманы портмоне и связку ключей. Матиаш повернулся ко мне.

– Мне кажется, я видел такие у тебя, – произнес он.

Я вынул свою связку из кармана пальто, показал ему, спрятал обратно. И протянул ладонь.

– И что они отпирают?

– Верни мне ключ, Матиаш.

Матиаш медленно поднял руку с пистолетом. Его примеру последовали остальные.

– Если ты помнишь, Ян, на них защита от осечек.

– Но только не для меня самого, особенно после того случая, – ответил я. – Я же не самоубийца…

Матиаш нажал на курок, и раздался глухой щелчок.

– Черт… – Матиаш опустил пистолет.

– Кстати, ты мне напомнил кое о чем, – я выудил из внутреннего кармана лист и протянул ему.

Он пробежал глазами по единственной строке.

– «У нас ничего бы не вышло». От кого это? И что означает?

– Переверни страницу, и ты поймешь.

Он глянул на оборот и побледнел.

– Отдай ключ, Матиаш. Могу поклясться, что это не имеет ничего общего…

Вместо пистолета в его руках появился охотничий нож. Остальные поступили точно так же.

– Я идиот, – обругал он себя. – Все-таки Доминик и Петр – это твоих рук дело.

– Когда люди совершают роковую ошибку, они потом всю жизнь жалеют об этом. Всю оставшуюся жизнь…

С треском и искрами лопнули электрические лампочки, и тюрьма погрузилась в кромешную тьму.

– Держите его! – заорал Матиаш. – Проклятье!

Я схватил его за щиколотку и утащил под самый потолок. Он беспомощно взмахнул руками, пытаясь дотянуться до меня, но нож его отлетел в сторону. Я завладел ключом, а заодно и пистолетом. Бросив сквернословящего Матиаша на головы остальных, я дважды нажал на курок и поспешил прочь. Сегодня как раз был сочельник.

7. В час до заката

– Элишка, – тихо позвал я, заходя в квартиру.

Всюду чувствовалось ее присутствие, и все же… Словно она только что ушла.

– Черныш…

Рыжик выбрался из-за пазухи, принюхиваясь.

– Его нет, хозяин.

– Собирай вещи.

Я бросил сумку на постель и положил туда все вещи из гардероба. Рыжик, нагрузив самую большую сковороду съестным, с грохотом поволок ее из кухни в потайную комнату. Взяв по пути ноутбук, я забросил его вместе с сумкой туда же. Рыжик, пыхтя, потащил столик с фильмами.

– Оставь! Может, ты еще холодильник захватишь с собой?

– И постель, и джакузи, а как же! – гнусаво откликнулся он. – Чего добру пропадать…

– Там все это есть.

– А чего я тогда надрываюсь?

– Понятия не имею. – Я присел на постель.

Чертяка с ворчанием впихнул-таки в комнату журнальный столик и захлопнул дверь.

– Чего мы ждем? – Он запрыгнул ко мне на колени и осторожно тронул лапками мои пальцы.

Я не ответил. Прошло несколько минут. На подоконнике возникла тень, и, отворив незапертое окно, в спальню запрыгнула Элишка. Довольная, раскрасневшаяся от мороза, закутанная в одеяло, задрапированное наподобие римской тоги. Руки она держала за спиной.

– Ты уже вернулся? – Она с лету чмокнула меня в губы, и улыбка тут же исчезла с ее лица: – От тебя пахнет… ты целовал другую!

– Я пытался делать ей искусственное дыхание…

Она облизнула губы.

– Кровь… Она умерла?

– Это была Марьяна.

Элишка опустила руки. В одной из них был горшочек с живой маленькой елочкой, украшенной тонкими блестящими гирляндами и мишурой, в другой какой-то сверток.

– Скоро Рождество. – Она растерянно протянула мне все это.

Рыжик подхватил елочку и деловито потащил прочь. Выбравшийся из складок Элишкиного одеяния Черныш взял сверток и поспешил за братцем.

– Вы справляете человеческие праздники?

– Всегда чувствуешь себя глупо, когда все остальные веселятся.

Она села рядом, прижавшись ко мне, и я нежно ее обнял.

– Нам надо уходить отсюда.

Она удивленно на меня посмотрела.

– Пожалуй, я рассорился со своими работодателями, – пояснил я.

– Мы уедем в другой город?

– Мне нужно еще три дня, чтобы закончить дела.

Я поднялся, выглянул в окно. У подъезда остановились два черных микроавтобуса. Матиаш вышел из одного и посмотрел наверх.

– Пора, – я увлек за собой Элишку.