Дети хлебных времен

Толкнувшись от скал, чудовище унеслось вдаль, в пещерке вновь просветлело. Заставив Гунта повернуться, Согомак увидел на спине товарища пару глубоких ссадин. Когти летучего монстра все-таки сделали свое недоброе дело.

Достав из котомки болотную мазь, проводник показал Беане, как нужно обрабатывать раны. Поохав и поахав, она взялась за дело, и, пока подруга помогала раненному, Согомак прокрался к выходу из расщелины. Соблюдая все меры предосторожности, высунулся наружу. И снова грудную клетку стиснуло от непривычных ощущений, голову закружило словно от порции хмельной браги. Внешний Мир был по-прежнему манящ и огромен, не предполагая ни границ, ни направлений. Подобно летучим чудищам вдруг захотелось расправить несуществующие крылья, ринуться в воздушную бездну, отдавшись во власть влекущей пустоте. Легкая дымка мешала рассмотреть детали, но главное Согомак все же отметил. Светило опустилось чуть ниже, приняв розоватый оттенок. Приближался конец сезона, – и именно это подсказало проводнику единственно верное решение.

– Будем ждать, – объявил он, вернувшись. – Еще немного, и наступит ночь. Вот тогда и двинемся в путь.

– Ты думаешь, ночью они нас не тронут?

– Как бы то ни было, но разглядеть нас в темноте им будет сложнее. Во всяком случае хотелось бы надеяться, что ночью они спят. Все-таки это не птероны.

– Да уж, куда там птеронам до них. Это все равно что цефалов ставить рядом с калоном.

– А вы заметили, как там воздух колышется? Вихрей нет, а дуновение есть. Я поначалу даже и не понял, что это за штука. Жаль, нет с нами Умника, – может, что и подсказал бы.

– Да что Умник! Он дальше Пашни носа не совал. Тут же вообще все другое. Одно Светило чего стоит! Это вам не какая-нибудь блеклая Матана.

– И не Слепец со своими каналами.

– Точно!.. Кстати, по-моему, внизу еще и горы маячили. Я, правда, толком не разглядел – не то зеленые, не то голубые. Но очень уж странно они выглядели – точно клубы дыма. Может, и правда, что здесь живут такие же как мы?

– Почему бы и нет? Тепло, светло и с пищей наверняка полный порядок…

Согомак нахмурился. Разговор принимал опасное направление. Поддаваясь магии Внешнего Мира, тараки заведомо ступали на скользкую дорожку. Думать надо было о возвращении – и только о нем! Они же говорили совершенно о другом.

– Все! Более об этом ни слова. – Проводник окинул спутников суровым взором. – Наша цель – добраться до дому. Поэтому – всем отдыхать и набираться сил!

Его товарищи промолчали, но, гляди им в лица, Согомак внутренне испугался. Без сомнения, с ними творилось то же, что и с ним. Все они хотели домой и все были непрочь оказаться в родных Пещерах, тем не менее, что-то в их сознании переменилось. Пожалуй, впервые путешественники позволили себе усомниться, задумавшись, а ТАМ ЛИ НАХОДИТСЯ ИХ ДОМ…

* * *

Внешняя сторона, внутренняя… А послушать стариков, так есть еще и потусторонняя. Или нет их – никаких сторон? А есть одно большое Пространство, лишенное каких-либо границ? Вполне может статься и так, поскольку в этом необозримом мире возможно все…

От такой мысли ему стало жарко. Взяв кувшин, Согомак торопливо налил Гунту и себе. Кревет уже подремывал, прикорнув щекой на краешке стола. Кабачок был полон захмелевших тараков, но недавние участники похода никого и ничего не замечали. Должно быть, Гунт переживал те же смутные чувства, что навалились на проводника, потому что поднял свою посудину без вопросов. Согомак притронулся к его кружке своей.

– Ты помнишь, как мы впервые вышли ТУДА?

Гунт кивнул, и Согомак вновь ощутил то удивительно сладкое головокружение. А еще… Еще был сумасшедший восторг вопреки всему! Именно тогда его впервые посетило чувство чужого превосходства и чувство гигантской затягивающей пустоты. Пространство, шумливое и многоцветное, было всюду, и только они – растерянные и испуганные – толклись на утлом пятачке мироздания. Он никогда не завидовал ни морокам, ни птеронам, но в тот чарующий миг действительно пожалел, что не умеет летать. Потому что отчетливо понял: Внешний Мир предназначался не для пургов и не для тараков. Единственными хозяевами его были те, кто обладал крыльями.

– Жаль все-таки не было с нами Умника.

– Да уж, ему бы там понравилось.

– Значит, за Умника?

Проводник кивнул.

– И за наших ребяток. Тех, что не вернулись.

– За них. – Гунт залпом опрокинул в себя огненную брагу. Согомак последовал его примеру.

Справа от них сидела седенькая компания старичков, слева резковатыми и громкими голосами перепирались безусые юнцы. Как обычно перемалывали старые новости, перевирали новые сплетни.

Стиснув зубы, Согомак пристукнул по столу.

– Мы оставили там ровно половину! Вышло восемь тараков, а вернулось четверо.

– Айзис жив, – напомнил собеседник.

– Айзис? – Согомак ощутил облегчение. В одурманенном мозгу шелестели ненужные фразы из ненужных споров. – Да, я его непременно заберу. В самое ближайшее время.

– Меня возьмешь с собой?

Согомак задумчиво взглянул на Гунта. Все было яснее ясного. Этого увальня тоже зацепило – и зацепило, похоже, всерьез.

– Признайся, снова хочешь прогуляться с наружной стороны?