Дети Хроноса

Ван-Ин наполнил коридоры полицейского участка резким запахом мускуса. На нем были обесцвеченные джинсы и бежевая хлопковая рубашка. Его старые свитера Ханнелоре отправила в корзину для тряпья и была при этом неумолима. Эти камуфлирующие свитера теперь окончательно остались в прошлом. Теперь и живот больше не надо было втягивать. «Жизнь порой может быть очень милостивой», – подумал Ван-Ин. Когда он зашел в кабинет 204, Версавел свистел как человек, у которого в жизни все отлично складывается.

– Доброе утро, брат, – усмехнулся он.

Ван-Ин проигнорировал это сексистское замечание и с радостью зажег первую сигарету.

– Жизнь действительно начинается после сорока, Гвидо. Ты все это время был прав. Сейчас мне действительно этого хочется.

– Сейчас? – спросил Версавел двусмысленно.

– Нет, не «сейчас» и, конечно, не с тобой. Лучше скажи мне, есть ли уже новости о нашем скелете.

Версавел глубоко вздохнул. Скелеты наводили его на мысли о кучах личинок, которые кишмя кишели в пустых глазницах.

– Ты имеешь в виду нашего Джона Доу?

Он предпочел американский эвфемизм. Там труп называют stiff[4]. Того, кто умирает до прибытия в больницу, – dead-on-arrival[5], а неопознанный stiff именуется Джон или Джейн Доу[6].

– Гвидо, ты же знаешь, что у меня аллергия к этой трансатлантической ерунде. Давай будем называть скелет Гербертом. Немного оригинальности не помешает, ты так не считаешь?

Версавел скрестил руки, как сейчем[7], который гордо принимает безропотное повиновение своего племени.

– Ваше желание – для меня приказ, комиссар.

Ван-Ин демонстративно выпустил облако табачного дыма в сторону его подчиненного.

– Ну все, Версавел, хватит.

Инспектор, задумавшись, теребил свои усы. Когда у Ван-Ина было депрессивное настроение, он, по крайней мере, знал, как к нему подступиться. В состоянии же эйфории его начальник был так же неуправляем, как подросток без карманных денег. При таких обстоятельствах существовала альтернатива: не трепаться и продолжать работать.

– Этот факс пришел пятнадцать минут назад, – доложил Версавел серьезно. – Я не знал, что это дело поручили нам.

Ван-Ин взял у него листок бумаги.

– А я знал, – пропыхтел он.

– Ах вот оно что.

– Даже не начинай, Гвидо. Она беременная. Что ты хочешь, чтобы я сделал?

Ван-Ин нехотя затушил первую сигарету, которую он докурил почти до фильтра.

– «Предполагаемая причина смерти: перелом шеи, – прочитал он вслух. – Возраст: от 25 до 30 лет. Рост: 176 сантиметров. Пол: мужской. Дата смерти: 1985–1986 годы. Особые приметы: старый перелом берцовой кости, обширная челюстно-лицевая операция плюс двадцать четыре фарфоровых зуба на штифтах». Господи, это же стоило целое состояние!

– Де-Ягер во всех отношениях решил не откладывать дело в долгий ящик. Если я не ошибаюсь, Ханнелоре исходила из того, что последним днем для сдачи отчета будет пятница.

– Она звонила ему вчера днем, – вздохнул Ван-Ин. – Кто-то из прокуратуры шепнул ей на ухо, что клиническое исследование скелета занимает очень мало времени. И не нужно быть гением, чтобы установить, что у кого-то сломана шея. Де-Ягер должен был это увидеть еще в яме.

Ван-Ин поспешно зажег вторую сигарету. Версавел молчал. Он по собственному опыту знал, что добрым намерениям Ван-Ина не суждено длиться долго.

– И все же это удивительное достижение, – заметил он. – Достижение Ханнелоре, я имею в виду. Де-Ягер – упрямый осел. Даже прокурор обращается с ним очень деликатно. В следующем месяце она хочет отправиться в путешествие.

Версавел удивленно посмотрел на начальника. Мозг комиссара работал очень причудливым образом. Обычно у него довольно хорошо получалось следить за ходом мыслей Ван-Ина. Сегодня же это ему едва удавалось.

– Ханнелоре хочет, чтобы я раскрыл это дело как можно быстрее, – пояснил Ван-Ин. – Она из прокурора веревки вьет, и, чтобы войти к ней в доверие, Де-Ягер с удовольствием свою собственную печень порежет на кусочки. Более того, она надеется, что в ближайшем будущем я стану главным комиссаром.

– На твоем месте я бы в таком случае перешел в жандармерию. Скоро все главные комиссары будут оттуда.

Версавел был настроен против жандармерии и не упускал возможность выразить свою досаду.

– Да, Гвидо, смейся. Женщины – сложные существа. Собственно говоря, ты должен радоваться тому, что ты гей.

Вторая сигарета Ван-Ину не понравилась. Если курить слишком мало, сигареты начинают вонять.

– Спасибо за совет, босс.

Ван-Ин пожал плечами, сел за свой стол и снова прочитал факс. Сначала они должны установить личность Герберта. Только после этого можно будет заниматься поисками преступника.

– Я предлагаю тебе проверить, не было ли между 1985 и 1986 годами заявлений о пропавших без вести лет тридцати.

– В Брюгге?

– С чего-то надо начинать. Не так ли, Ватсон?

– Это все?

– Конечно нет. Поручи нашим ребятам обзвонить всех зубных врачей и стоматологов. Человек с такой кучей фарфора во рту должен иметь медицинскую карту, по ней мы его и идентифицируем.

Версавел все покорно записывал.

– Мне разыскать Барта? – спросил он с фальшивой улыбочкой.