Дети Хроноса

– Каждый знает, что налоговая нагрузка в нашей стране чрезвычайно высока. Поэтому мы получаем задание не проявлять чрезмерную строгость в отношении мелкого мошенничества. По крайней мере, так было в прошлом.

– И в обмен на это молчание вы могли в установленное время бесплатно трахаться в Love?

Ван-Ин сам взял бутылку и демонстративно налил себе вторую рюмку коньяка. «Можно отпраздновать победу», – подумал он. Мёус напоминал ему персонажа из фильма Феллини. Главный контролер был не чем другим, как колышущейся кучей жира в аккуратном костюме.

– Тогда это не было необычным, – посетовал Мёус. – В восьмидесятых годах такая практика была допустима.

– То есть со временем вы исправились, – цинично заметил Ван-Ин.

Мёус посмотрел на него умоляюще, как свинья, которая стоит лицом к лицу с мясником.

– Вы, вероятно, не можете мне ничего рассказать о Брэйсе и Провосте?

Мёус стремительно покачал головой. Одно слово о Брэйсе означало конец его карьере в Федеральном финансовом ведомстве.

– Возможно, о Верворте?

Мёус смотрел в пространство пустым взглядом. Верворт был динамитом. Он много лет назад обратил на это внимание Вандале.

– Вы же знаете господина Верворта. Если я не ошибаюсь, он член совета правления НКО «Собственная помощь», и, согласно данным, которыми я располагаю, вы тоже заседаете в этом совете правления.

Ван-Ин оставил это замечание напоследок. Болтовня об убийстве Провоста служила лишь для того, чтобы сломить Мёуса.

– Верно, комиссар.

Чиновник стиснул зубы. Так он был похож на кобру больше всего.

– НКО – это инициатива господина Вандале. Цель организации – поддержка нуждающихся.

– Своих людей?

– Каждый фламандец, попавший в беду, может к нам обратиться.

– Без каких-либо условий?

– Без каких-либо условий, – подтвердил Мёус. – Разумеется, рассказ клиента проверяется, чтобы помощь не оказывалась тунеядцам.

Мёус сглотнул. Его кадык отреагировал почти незаметно. Лучше бы он не произносил слово «тунеядцы».

– Странно, – удивился Ван-Ин. – Я слышал, что тот, кто хочет получить помощь НКО, должен иметь карточку члена VLOK.

Это была обоснованная догадка. Ван-Ин не располагал никакими доказательствами того, что НКО оказывало помощь на основе идеологических предпочтений.

– Об этом и речи быть не может, комиссар. VLOK – это политическое движение, с которым мы сотрудничаем. Но я, конечно, не могу отрицать, что немало людей, которым мы помогаем, спонтанно присоединяются к этому движению.

Ван-Ин знал, как можно выиграть.

– Господин Мёус, вы ревизионист?

Главному контролеру явно стало душно. Изогнутая вена на его лбу заметно вспухла.

– Я не обязан отвечать на этот вопрос, – сказал он покорно.

Ван-Ин измерял враждебность, которая заключалась в этом предложении.

– То есть вы ревизионист, – заключил он презрительно. – Меня не удивит, что НКО ежегодно тратит миллионы на печатные материалы, призванные убедить невинные души в том, что концлагеря – это выдумка, а евреи, которые так и не вернулись с войны, умерли от воспаления легких и дизентерии.

– Вы не имеете права, – произнес Мёус, сдерживая гнев.

Уродливая вена у него на лбу пульсировала. Ван-Ин посчитал, что не надо больше сдерживаться.

– Какое право вы имеете вводить в заблуждение людей, переживших горе? Меня тошнит от таких, как вы, и я могу пообещать вам одно: настанет день, когда я лично надену на вас наручники. – Ван-Ин посмотрел на свои часы. – Но сейчас мне пора немного подышать свежим воздухом.

Он встал и оставил главного контролера налогового ведомства в более или менее разбитом состоянии.

Версавел сидел в кабинете 204 и ждал Ван-Ина. Его визит к канонику оказался короче, чем он думал.

– Немощная плоть, – ответил Версавел, когда Ван-Ин спросил его, как прошел разговор с духовным лицом. – У меня такое впечатление, что бедолага был рад сознаться в своих грехах.

При других обстоятельствах Версавел бы ухмыльнулся. Сейчас он докладывал так, словно горе всего человечества тяжелым грузом лежало на его плечах.

– Каноник что-нибудь рассказал о Провосте?

– Нет.

– О Брэйсе?

– Ни слова, – ответил Версавел. – Мне показалось, что Дефлур был честен.

– О VLOK?

– Дефлур клянется всеми святыми, что он не может посмотреть бухгалтерию НКО.

– Это чушь. Не так уж и мало в нашей стране экстремистских правых пасторов.

– Может быть, мы не на том пути, – предположил Версавел.

Эта мысль посещала и Ван-Ина. Связь между Гербертом, Провостом и VLOK была необыкновенно хрупкая. Если бы Провост не был убит, он бы уже давно отказался от этой гипотезы.

– Если прослушка телефона не принесет результатов, боюсь, нам придется искать в другом направлении, – покорно согласился Ван-Ин.

Версавел посмотрел на своего начальника большими глазами. А тот схватил последнюю сигарету из помятой пачки.

– Я не хотел тебе рассказывать, Гвидо, но… – Ван-Ин глубоко затянулся. – Я случайно знаю одного парня, который передо мной в большом долгу.

Версавел поднес руку ко лбу.

– Ты играешь с огнем, Питер. Ханнелоре об этом известно?