ДЕТИ ХУРИНА (НАРН И ХИН ХУРИН)

Но лесных жителей стали одолевать — эти орки были опасной породы, злобные и коварные, и они пришли не как прежде — случайно, по дороге в другие земли, или малыми шайками, — нет, они явились именно затем, чтобы захватить Бретильский лес. Поэтому Дорласу и его людям пришлось отступить с потерями, и орки перешли Тейглин и забрались далеко в леса. И Дорлас пришел к Турамбару, показал свои раны, и сказал:

— Смотри, господин, после ложного затишья настал час нашей нужды, как я и предвидел. Разве не просил ты, чтобы тебя считали не чужестранцем, но одним из нас? Разве эта опасность не грозит также и тебе? Ибо дома наши недолго останутся сокрытыми, если дать оркам глубже проникнуть в наши земли.

Потому встал Турамбар, и снова взял меч свой Гуртанг, и отправился в битву; и лесные жители, узнав об этом, немало воодушевились и собрались к нему, пока под его началом не оказалось несколько сотен. Тогда они прочесали лес и перебили всех орков, что пробрались туда, и повесили их на деревьях у Перекрестий Тейглина. А когда явились новые враги, лесные жители застали их врасплох, и орки, не ожидавшие встретить такого большого войска и устрашенные возвращением Черного Меча, обратились в бегство, и многие были убиты. Тогда лесные жители сложили большие костры, свалили трупы солдат Моргота в кучу и сожгли, и дым от пламени мести черной тучей поднялся в небеса, и ветер унес его на запад. Немногие остались в живых, чтобы принести вести об этом в Нарготронд.

Вот тогда-то Глаурунг разгневался по-настоящему; но некоторое время он лежал, размышляя об услышанном. Оттого зима прошла спокойно, и люди говорили:

— Слава Черному Мечу Бретиля — вот, все наши враги повержены.

И Ниниэль успокоилась и радовалась славе Турамбара; но он был в задумчивости и говорил себе:

— Жребий брошен. Настал час испытания, когда станет известно, правду ли говорил я, или хвастался впустую. Не стану я больше убегать. Пусть буду я воистину Турамбаром, ибо хочу своей собственной волей и отвагой одолеть свой рок — или погибнуть. Но, суждено ли мне погибнуть или победить, а Глаурунга я все-таки убью.

Тем не менее на сердце у него было неспокойно, и он разослал самых отважных людей на разведку в дальние земли. Об этом никто не говрил, но Турамбар теперь распоряжался, как хотел, словно это он был владыкой Бретиля, а на Брандира никто не обращал внимания.

Пришла весна, полная надежд, и люди пели за работой. Но в ту весну Ниниэль понесла, и сделалась бледной и слабой, и радость ее угасла. А от людей, которые ушли за Тейглин, вскоре пришли странные вести — что в той стороне, где Нарготронд, горят леса; и люди не знали, что бы это могло быть.

Немного спустя пришли новые вести: пожары распространяются на север, и палит леса сам Глаурунг. Ибо он оставил Нарготронд и снова куда-то двинулся. Те, кто поглупее, а также склонные к надежде, говорили:

— Вот, его воинство разбито, и теперь он наконец образумился и решил вернуться, откуда явился.

Другие говорили:

— Будем надеяться, что он проползет мимо.

Но Турамбар знал, что на это надеяться нечего, и Глаурунг ищет его. И потому он, втайне от Ниниэль, день и ночь раздумывал, что же ему предпринять; а весна сменилась летом.

И вот наступил день, когда двое разведчиков в ужасе прибежали в Эфель Брандир: они видели самого Большого Змея.

— Воистину, господин, — говорили они Турамбару, — он приближается к Тейглину, и ползет, никуда не сворачивая. Он лежал посреди большого пожарища, и деревья дымились вокруг него. Воняет он нестерпимо. И его мерзкий след тянется на много миль, от самого Нарготронда, и похоже, что он нигде не сворачивает, но метит прямо к нам. Что же делать?

— Немногое можно сделать, — ответил Турамбар, — но я уже поразмыслил об этом немногом. Ваши вести принесли скорее надежду, чем угрозу; ибо если он и впрямь, как вы говорите, ползет прямо, никуда не сворачивая, тогда у меня есть замысел, что по плечу сильным духом.

Люди дивились его словам — больше он пока ничего не сказал; но, видя его твердость, все приободрились.[24]

Надо сказать, что река Тейглин выглядела так. Она сбегала с Эред Ветрин, такая же быстрая, как Нарог, но поначалу текла по равнине, пока наконец, ниже Перекрестий, набрав силу от других потоков, не пробивала себе путь к подножию высокого нагорья, на котором рос Бретильский лес. И там она бежала по глубоким ущельям, со склонами, подобными каменным стенам, а воды, зажатые на дне, гремели и бурлили. И точно на пути Глаурунга, к северу от устья Келеброса, лежала одна из таких теснин, от? нюдь не самая глубокая, но самая узкая. Поэтому Турамбар выслал на?холм трех смельчаков, следить за действиями Дракона; сам же он решил отправиться к высокому водопаду Нен Кирит, где он мог быстро узнать новости и сам видеть земли далеко вокруг.

Но сперва он собрал лесных жителей в Эфель Брандир и обратился к ним, и сказал: