Дети, которые хотят умереть (СИ)

За стол рядом с Андреем пристроилась та самая девочка с медными волосами. Девочка с волнующим треугольником груди. Рита Амурова. Зеленые камни и синие иглы встретились взглядами. Затем черно-рыжие тигровые ресницы прикрыли зелень. Тонкие губы девочки раскрылись и тихо прошептали:

— Прошу, возьми, а?

Под столом, незаметно для остальных, хрупкая рука протянула Андрею черствый полукруг с бело-желтой серединой. Половина ватрушки.

Отравлена?

Андрей не протянул руку и не взял дар Амуровой. Словно в протест рот тут же забился вязкой невкусной слюной.

Уже больше суток в его желудок не падало ничего кроме собственных выделений. Андрей проглотил вязкую слизь.

— Сначала провела на урок, теперь еще и кормишь? — хрипло сказал Андрей. — Ты хочешь обложить меня долгами?

Амурова моргнула и улыбнулась тонкими губами, белая рука по-прежнему протягивала половину ватрушки Андрею.

— Зачем я тебе? — спросил Андрей.

— Сингенин-сан, ты ведь успел на урок иероглифописания? — спросила девушка. — Значит, ты уже у меня в долгу. А силы тебе пригодятся на уроке кендо.

Сердце Андрея забилось чуть чаще.

Памятка бусидо. Постулат пятый: «Ученик не успокоится до тех пор, пока не сведет все счеты….»

Рука Андрея взяла ватрушку и повисла между коленей. Он не отрывал взгляда от Амуровой.

Рита развернула выпиравшую складку на оби и вынула из нее вторую половину сухой ватрушки. Девочка улыбнулась Андрею. Только губами.

— Обожаю ватрушки и творожники, — призналась Амурова и откусила больше половины коричневого полукруга. Желтоватого творога на лепешке почти не осталось. Щеки девочки надулись, округлились, как шарики, — но иф рефко рафдают, и я вфсефта съефаю срафу, как получфу на расфдаче. Ужафно, а?

Андрей понюхал половинку ватрушки в руке. Если бы Амурова хотела отравить его, то, скорее всего, полила бы лепешку одним из моющих средств уборщиков. Тогда бы в кислом творожном запахе улавливался аромат зеленого яблока. Или морской свежести. Или запах сирени. Или благоухание цветущих ландышей. Навроде тех, что растут сейчас в мертвом сердце Стаса Охотникова.

Ватрушка пахла только кислым творогом. Андрей укусил твердую лепешку.

В столовую вошли два уборщика в белых комбинезонах. Они катили белую тележку к серевшему у конца раздаточной ленты иероглифу.

Амурова доела свою лепешку и со вздохом облизывала розовым язычком пальцы в крошках.

Андрей держал черствый кусок и смотрел, как белые руки уборщиков разрушают трижды ломаную черту с крюком влево. Как иероглиф согнулся и превратился в просто мертвеца на тележке.

— Сингенин-сан, почему ты не ешь? — спросила Амурова.

Рита смотрела на Андрея, а Андрей смотрел, как уборщики берут швабры, прикрепленные к тележке, и вытирают пол от алой краски иероглифа. На том месте, где у черты был особенно сильный излом. На том месте, где лежала перерубленная спина.

— Зачем я тебе? — прохрипел Андрей. Кусок черствой лепешки лежал во рту и не желал скатываться в голодный желудок.

Андрей посмотрел на Амурову и чуть не выплюнул кусок. Взгляд ученика вцепился в руку девочки, которую она облизывала. Рукав кимоно, слишком длинный для маленькой руки Риты, сполз с запястья и обнажил ярко-оранжевую повязку.

Раздались шипящие звуки освежителей. Уборщики трясли вытянутыми баллончиками и стреляли бесцветными воздушными струями по сторонам. Аромат зеленого яблока накрыл столовую.

Андрей задышал ртом, набитым лепешкой.

Амурова входила в клан оранжевых повязок, скорее всего, была наложницей оябуна клана Стаса Охотникова.

Девочка опустила кисть, рукав упал обратно, повязка на запястьеспряталась под ним. Осталисьна виду только мокрые пальчики.

Амурова посмотрела в глаза Андрея.

— Разреши мне спать с тобой, — вдруг сказала наложница Стаса Охотникова

Нижняя челюсть Андрея отвисла, мокрый изжеванный ком выпал на стол.

Рита быстро взглянула на слюнявый катыш на столе и подняла глаза обратно на Андрея.

— Всего одна ночь. Сегодня, — сказала она. — И ты рассчитаешься со мной, а?

Андрею показалось, что зеленые камни засветились колдовским огнем.

— Пожертвуй мне одну ночь, ты расплатишься, а я больше не потревожу тебя, — говорила Амурова.

Андрей молчал. Зато волк возбужденно рычал в клетке.

— На каком этаже твоя комната? — спросила Рита.

Уборщики повезли труп к выходу.

«Стоит сказать ей номер моей комнаты, и вечером возле двери меня подкараулит весь клан оранжевых повязок», — понял Андрей.

Рита улыбалась. Одними губами. Андрей смотрел в ее равнодушные глаза и молчал.

— Я приду вечером, а? — говорила наложница клана Охотникова. — Ты скажешь, где твоя комната?

Памятка бусидо. Долг чести перед именем. Постулат восьмой: «Ученик без рассуждений и без страха бросается на вражеские мечи, если того требует долг».

Андрей кивнул и вынул ключ из складки оби. Лучше знать, где встретишь врагов, чем опасаться нападения из-за каждого угла.

На бирке ключа было выведено: «8 эт. ЛК. № 7». Седьмая комната в левом крыле восьмого этажа. Андрей показал бирку Рите. Амурова слегка поклонилась.

— Благодарю.

— Амурова-сан, вот ты где!