Дети Кремля

На эти и многие другие вопросы отвечают судьбы тех, кому кремлевские куранты отбивали время не по радио, а прямо в ушки. Но без прошлого нет и настоящего: судьбы русских царевичей и царевен незримо витали над новой жизнью, и, может быть, заслоны в исторической памяти поколений легли в основу новых трагедий, так похожих на старые, аукаясь и переплетясь с ними.

* * *

Династия Рюриковичей на Руси начиналась распадом одной семьи: киевского князя Игоря убили соседи. Жена его, Ольга, желая обеспечить княжескую власть малолетнему сыну, жестоко отомстила убийцам и навела порядки в стране.

Эта династия через несколько веков прервалась распадом семьи многоженца Ивана Грозного и убийством его последнего сына, царевича Дмитрия.

Ни в чем не повинное дитя…

К гибели этого ребенка Романовы не были причастны, но в самом начале их царствования в Москве, у Серпуховской заставы при большом стечении народа был повешен четырехлетний Иван, сын польской шляхтанки Марины Мнишек и Лжедмитрия II, человека неизвестного происхождения. Мальчика убили, чтобы, вырастая, не стал игрушкой в руках авантюристов и не смел претендовать на российский престол.

Ни в чем не повинное дитя…

И начались генетические странности рода Романовых.

Первому царю, Михаилу Федоровичу, молодая жена Евдокия Стрешнева принесла десятерых детей: семь дочерей, три сына. Девочки были, в большинстве, сильные, живучие, мальчики — слабые, нежизнеспособные. Один сын выжил и взошел на престол — Алексей Михайлович.

Царю Алексею первая жена, Мария Милославская, подарила тринадцать детей: пять сыновей, восемь дочерей — сильные девочки и слабые мальчики; вторая жена, Наталья Нарышкина, родила троих: две дочери, один сын. И в этой семье тоже — сильные девочки, слабые мальчики. Один выдался богатырь — Петр. Воцарился.

Однако рок рода Романовых не обошел и его: от первой жены, Евдокии Лопухиной, у Петра I было трое, от второй, Екатерины, — одиннадцать детей. Сильные девочки и слабые мальчики.

Мужская линия рода Романовых оборвалась на Петре Великом: его внук Петр II не процарствовал и трех лет — умер.

Пришлось не слишком законно править женщинам рода Романовых: жене Петра Великого, племяннице Петра Анне, потом его дочери Елизавете.

Отсутствие прямых наследников и дворцовые интриги возвели на престол немецкую принцессу, ставшую в России императрицей Екатериной II, Великой. Ее сын Павел, предположительно родившийся от мужа, Петра III, внука Петра I, весьма спорная фигура: то ли плод любви Екатерины II и графа Салтыкова, то ли чухонское дитя, положенное в царскую колыбель вместо мертвого ребенка, рожденного Екатериной.

Дети Павла I и немецкой принцессы, принявшей в России имя Мария, оказались крепкой породой: они без особых проблем сформировали романовскую династию XIX века: Александр I, его брат Николай I, сын Николая Александр II, сын Александра II Александр III и его сын Николай II.

У Николая II с царицей Александрой родились четыре здоровенькие дочери и один слабый здоровьем сын Алексей, гемофилик. Большевики расстреляли всю царскую семью, вместе с мальчиком Алексеем, дабы не было у него притязаний на рухнувший престол и не стал он игрушкой в руках людей, жаждавших реванша.

Ни в чем не повинное дитя…

Такова краткая генетическая история рода Романовых.

«Кровь — загадочный сок, она проливается на пролившего ее».

Неужели эти слова, неизвестно кем сказанные много веков назад, могут быть исторической истиной?

Неужели они могут служить предостережением потомкам?

Большевики, придя во власть, не задумывались над мистическими пустяками.

* * *

Счастливое детство. Несчастливое детство. Сирота, выросший без матери.

Один мой друг считает, что несчастливого детства не бывает. Многое можно возразить ему на это — о холоде, голоде военных лет и революций, но он стоит на своем: «Как много счастья, когда из холода и голода попадаешь в тепло к хлебу и сахару, как много радости в играх, где найденная на помойке сучковатая палка становится волшебным конем, а черепок тарелки с чудом уцелевшим рисунком представляется роскошной вазой из воображаемого дворца. Дети быстро забывают тяготы и невзгоды, долго помня радости бытия». С ним трудно спорить — он сам дитя детского дома.

Сыну известного в России изобретателя Шуре Полякову было восемь лет, когда он из окна своей детской увидел главное событие XX века: Октябрьскую революцию. Шура жил с родителями в богатом доходном доме, прямо напротив Московского Кремля.

У мальчика был прелестный Сад Детства с деревянным, раскрашенным волшебным конем, на котором он катался по просторным комнатам отлично обставленной квартиры.