Дети лагерей смерти. Рожденные выжить

Жизнерадостная (и немного избалованная, как добавляет сама Анка) девочка росла в атмосфере обожания, исходящего от родителей, Станислава и Иды, старших сестер, Здены и Ружены, и брата Антонина (Тонды). Еще один брат, Ян, умер в трехлетнем возрасте от менингита за несколько лет до ее рождения, а мать так до конца и не оправилась от горя.

Их семья владела предприятием «Каудер и Френкель» – успешным производством по изготовлению кожаных изделий. Совладельцем выступал родственник Иды, Густав Френкель. Анке было три года, когда ее семья переехала из небольшой квартиры в Градце в просторные апартаменты в одном из зданий завода.

«Каудер и Френкель» было большим ветхим зданием С-образной формы с большой печной трубой. В детстве Анка постоянно боялась, что труба упадет и задавит их. У новых апартаментов был сад с беседкой и внешняя печка для обедов на свежем воздухе. В своем саду родители выращивали овощи и фрукты. Площадь земли была настолько большой, что после свадьбы Ружены и Тома Маутнера они пригласили известного пражского архитектора Курта Шпильмана для строительства на этой земле своей виллы в стиле баухауз, где жили долго и счастливо со своим сыном Петром.

Анка запоем читала, часто пряталась в саду с любимыми произведениями на всех известных ей языках. Ее страсть к чтению разделял старший брат Тонда, который был бесконечно добр к сестре, везде брал ее с собой, в том числе и на футбольные матчи, после которых они оба возвращались осипшими. «У нас были чудесные отношения. У него была машина, и он возил меня гулять. Когда мы собирались на танцы, а у мамы не было желания, он вез меня туда и ждал. Я была в безопасности, все знали, что я пришла с братом».

Ида, мать Анки, была необычна хотя бы тем, что работала кассиром на своем заводе. Она была приятной, доброй женщиной, любила посплетничать со своей многочисленной клиентурой, которая с удовольствием ей доверялась. Глава семейства и хозяйства, она каждый день была занята производством, поэтому домой наняли кухарку, горничную, садовника и посудомойку. Ида следила за тем, чтобы они хорошо выполняли свои обязанности и соответственно обращались с детьми.

«Мать все для меня сделала. Отношения всегда были прекрасными. Она считала, что только лучшее достойно нашего дома», – вспоминает Анка.

В ней с детства развивали любовь к спорту – в школьные годы девочка уже стала чемпионом Чехословакии по плаванью среди юниоров. Тренировалась она в местной реке, часто – нагишом. От природы она была смышленой, в их семье всегда учили думать своей головой, что она и делала. В возрасте 11 лет она покинула отчий дом и поступила в Женский арийский лицей в ГрадецКралове. Там она брала дополнительные уроки латинского, немецкого и английского. «Я жила в пансионе в Градце и ездила в гимназию – абсолютное счастье. У меня была куча ухажеров, которые водили меня на танцы и в кино, жизнь текла безмятежно». Анка научилась играть на фортепиано и танцевать, участвовала в соревнованиях по теннису и гребле.

Ее отец производил кожгалантерею, и, несмотря на то, что Анка и ее сестры отвергали эту продукцию, считая ее старомодной, Анка была рада получать раз в несколько лет новый ранец – он идеально подходил под размер школьных учебников.

Станиславу Каудеру было 47 лет, когда родилась Анка, он был «неверующим» и патриотичным чехом. Концепция сионизма ему претила, он был чрезвычайно горд своей страной. По праву рождения все они считались евреями, но никогда не придерживались никакой религии. Анка училась в школе, где были и другие еврейские дети, учителя-евреи иногда давали уроки истории, но Анка так никогда и не научилась читать на иврите, в их семейном доме не интересовались вопросами кошерности. Более того, они любили чешское национальное блюдо – жареный поросенок с квашеной капустой и клецками, и не отказывали себе даже в шаббат. Тонда, брат Анки, однажды расстроил свои планы на женитьбу, прикурив сигарету от свечи в меноре родителей невесты, оторопевших от ужаса.

Станислав любил детей, но был человеком замкнутым, поэтому редко с ними разговаривал. Согласно традиции, он оставил все заботы о воспитании детей своей жене. Ида Каудерова была более религиозной, чем вся остальная семья; она ездила в синагогу в Градец-Кралове на самые значительные еврейские праздники. Однако это было в большей степени данью уважения к родным – в своей семье она была одной из 12 детей. Самым приятным она всегда считала отправляться с сестрой после службы в Гранд отель, чтобы попить кофе с пирожным. Сама Ида никогда не принуждала детей к соблюдению традиций.

«Так вышло, что мы – евреи, – говорит Анка, – это никогда не стесняло меня».

В Тржебеховице было несколько еврейских семей, но никто никогда не проявлял антисемитизма, все общались наравне.

Когда ситуация в Европе начала меняться, семья Анки серьезно занервничала. Ида Каудерова услышала зажигательное выступление Адольфа Гитлера по радио, и вечно жизнерадостная женщина вдруг сникла и запаниковала. Она убеждала окружающих, что ничем хорошим это не кончится.