Дети лагерей смерти. Рожденные выжить

Даже с появлением списков в газетах оставались большие сомнения относительно будущего людей, чьи общины были полностью стерты с лица земли. В новостях появлялись сообщения об изгнаниях и убийствах заключенных, вернувшихся в свои родные города. Вдовы и сироты доходили до крайней степени отчаяния, и солдаты всеми возможными способами пытались убедить их эмигрировать в Штаты.

Выжившая Клара Лефова подружилась с 19-летним Максом, солдатом родом из Бруклина (Нью-Йорк), и была соблазнена перспективой эмиграции. Девушка запала Максу в душу, он приносил ей еду и сигареты, которые стали неким эквивалентом лагерных денег. Когда пришло время ее отъезда, Макс «формально» попрощался и протянул руку. Она потянула свою в ответ, но отпрянула, потому что все еще была больной и грязной. Тогда он сам притянул ее руку и поцеловал. Она никогда не забывала о его доброте: в конечном итоге девушка осела в Америке, а добрый солдат стал частью истории ее семьи, внука Клары назвали Максом в честь заботливого юноши.

Приска с тоской смотрела на воды Дуная и изо всех сил стремилась вернуться с Ханой в родную Братиславу. Она была уверена, что в их квартире ждет Тибор, окруженный своими блокнотами и курительными трубками. В последний раз она видела его сквозь мотки колючей проволоки в Аушвице много месяцев назад, но «мысли только о хорошем» не позволяли ей думать, что он мог погибнуть.

Рахель с сестрами – которым было чуть больше двадцати – хотелось лишь одного. «Наш отец часто повторял, что если нас разделят во время войны, то по ее окончании мы обязательно должны вернуться в Пабьянице. Как только все мы немного окрепли, было принято решение немедленно отправляться туда», – говорит Сала. Рахель надеялась, что если Моник выжил, то он приедет за ней и наконец увидит сына, о существовании которого даже не знает. Она не была уверена, что фабрика все еще принадлежит их семье, но в любом случае они постараются начать новую жизнь.

Анке и маленькой Еве некуда было больше податься, кроме родной Чехословакии, но она находилась в оцепенении и не представляла, что там найдет. «Я прекрасно понимала, что родители и сестры погибли – это чисто дедуктивный вывод, но не была уверена насчет Бернда». Осталось ли что-нибудь принадлежащее ее семье в Тржебеховице-под-Оребем? Может ли она вернуться на фабрику отца или виллу сестры Ружены, или их конфисковали и сожгли? Стоит ли оставаться в Европе, если ничего и никого родного не осталось?

Сомнение поглотило всех. Не осталось ни одной европейской страны, нетронутой войной, беспорядки царили по всему континенту. По мере того, как союзные отряды находили нацистов, появлялось все больше свидетельств их зверств. Тысячи немцев бежали из своих домов и были вынуждены прятаться. Сотни офицеров СС и члены их высшего командования были арестованы, переданы суду и казнены, но еще больше смогли скрыться; среди сбежавших был и унтершарфюрер Фрайберга Рихард «Шара» Бэк, над которым так и не свершилось правосудие.

Генрих Гиммлер, доверенное лицо Гитлера и один из наиболее виновных в Холокосте людей, был пойман 23 мая 1945 года. Рейхсфюрер СС, лично контролировавший концлагеря и посещавший Аушвиц и Маутхаузен, чтобы убедиться в ответственном исполнении «окончательного решения еврейского вопроса», проглотил ампулу с цианистым калием прежде, чем его передали суду.

В июне 1945 года «Ангел смерти» доктор Йозеф Менгеле был пойман американцами, но месяц спустя по ошибке выпущен на свободу. Притворившись фермером и изменив имя, последующую жизнь он провел в бегах, пока не утонул в Бразилии в 1979 году. Жена развелась с ним и забрала сына сразу после войны. Менгеле так и не раскаялся до конца жизни и утверждал, что лишь выполнял приказы сверху. Он так никогда и не узнал, что Приска, Рахель и Анка со своими детьми просочились сквозь его ухоженные пальцы в Аушвице.

Удача, мужество и решительность поддерживали трех молодых матерей на протяжении всей войны, и те же самые качества помогли им выстроить свою жизнь «после». Мир изменился. Остались одни вопросы и ни одного ответа. Где их родные и близкие? Какой будет теперь жизнь? Как отметил один из освобожденных, «физически и морально я был одним сплошным знаком вопроса».

Прежде, чем думать об отъезде домой, каждая из матерей должна была зарегистрировать дату рождения ребенка. Детей следовало записать в городском муниципалитете Маутхаузена с 14 по 17 мая 1945 года. Как только Рахель и Анка были в силах идти, они отправились в город, заплатили формальную пошлину и заполнили необходимые формы. Приска была не в состоянии смотреть в лицо горожанам и попросила мужа своей подруги, Мартина Грегора, сделать это вместо нее.