Дети Лавкрафта

А было не так. Я в садике прилаживал новый кусок шланга к поливальной линии на цветочных клумбах, поднял взгляд на звук его «Мазды» и смотрел на то, что происходило, не шевельнув ни мускулом. Когда Дрю шагов на тридцать въехал в тупик, улица просела, когда передок его машины прокатил по слабому месту. «Мазда» кувыркнулась в эту свежую рану на асфальте: перед вниз, а задок вверх взметнулся, – а потом, скрежеща, пропала из виду.

Тогда я побежал. На четыре секунды позже вечности. Когда добежал туда, Дрю уже пропал, а мне только и оставалось, что стоять на кромке пропасти да глазеть в кромешную темень провала в несколько десятков футов. Мне даже машину не было видно. Земля словно бы зевнула, разверзнув глотку, какую годами выращивала.

Так оно и было, если разобраться. Случилось бедствие, какое готовилось поэтапно, на какое время ушло.

Два года на самое последнее проявление его. Почти столетие – еще на одно.

А за пределами этого мы уже на миллионы лет счет ведем.

Соседи были добры, как добры оказываются соседи, когда судьба лупит по кому-то из ближних, и какое-то время жива была надежда. Мы цеплялись за нее, потому как все умом понимали, чем должны заканчиваться такие неприятности в нашей-то округе. Малыша-ползунка вытащили из заброшенного колодца. Щенка спасли из ливневой канавы. Насмотритесь такого по теленовостям – и выучитесь ожидать такого всегда.

«Его вытащат, еще день не кончится, вот увидите, вот посмотрите», – говорил мне Дейл, наш ближайший сосед. Мне в нем всегда виделся школьный и вузовский атлет, угробленный вечным сидением: толстый по талии, с румяным лицом, – человек, созданный, чтобы исходить по́том. Щеки его по случаю субботы покрывала рыжеватая щетина, такая же покрывала и половину его черепа. «Воздушная подушка должна сработать, она убережет его при падении. – Дейл не сводил глаз с суеты, поднявшейся вокруг провала, и кивнул, словно бы как он желал, так и делалось. – У них там лебедка есть. Высадят заднее окно и вытащат его оттуда. Вот подожди, сам увидишь».

Мне самому хотелось то же самое сказать Дрю, но, сколько я ни пробовал дозвониться на его мобильник, тот всякий раз на голосовую почту переключался, будто был вне зоны доступа. Что могло бы быть следствием самой земли, изолирующей и чинящей помехи, только ведь не думалось, что провал окажется чем-то похуже среднего подполья или глубокого гаража.

Я надеялся, что Дрю уже будет стоять на нашей лужайке к тому времени, как Джинни вернется домой из Скрэнтона, после утренних занятий в школе. Не вышло. Я как увидел ее, жилистую, коротко стриженную, несущуюся через все газоны от места, где оставила машину на улице, так и понял: интуиция подсказала, она уже знала. Я подхватил ее, мы упали на весеннюю траву, и я удерживал ее, пока не убедился, что она не собирается бросаться в яму следом за Дрю.

Тогда план «Б»: Дрю поднимут из провала ко времени, когда сюда прибудет его сестрица. Кэйти училась на втором курсе Карнеги Меллона и находилась на другом конце штата, в Питтсбурге, домой доберется к вечеру.

«Это ведь Дрю, не так ли?» – так ответила она на телефонный звонок. Они всю дорогу так меж собой общались, Кэйти покруче, чем ее братец, но оба были хороши. Есть у двойняшек такая черта – подтрунивать. Вам не понять.

За утро нашу несчастную улицу заполонили люди в форме и заграждения, мигалки и машины с эмблемами самых разных ведомств на дверцах. Нас же занимала одна только аварийка, достаточно крупная, чтобы управиться с небольшим грузовичком, трос на барабане, который аварийка скармливала провалу, и человек в комбинезоне, который управлял гигантским крюком внизу, словно стоящий на качалке ребенок.

Стоя в сотне шагов, мы следили за их работой: еще один мужчина орудовал аварийкой и женщина с прижатой к уху рацией, которая свободной рукой зажимала другое ухо. Сколько троса было на барабане, я не знал, но в конце концов размотали его до конца. Больше некуда было крутиться, только назад, и через некоторое время, за которое я почувствовал, будто утратил последние опоры, позволявшие мне держаться, барабан закрутился в обратную сторону.

Нам незачем было ждать, что кто-то придет со свежими вестями. Обо всем, что было нужно нам с Джинни, нам поведал язык телодвижений рабочих.

Они даже машину еще не нашли.

Возможно, в Пенсильвании, стране угледобычи, десятки мест, где такое могло бы случиться, только случилось это – тут. Наш район (что явилось горькой неожиданностью для всех и каждого) был в свое время выстроен поверх шахты № 24 городка Текамсе. То, что обвалилось под Дрю, было провалом в главный шахтный ствол.