Дети Лепрозория

— Хорошо, — кивнула императрица и ушла.

Брат с сестрой переглянулись.

— Ты уверена, что стоило отдавать ей череп? А если она его куда-нибудь денет? Это важный артефакт, не просто так в каждом храме…

— Это ее череп, я видела, как она смотрит; я чувствовала, как он сам к ней тянется, — Тора прижала к себе закрытый ларец. — Да и что я с ним буду делать?

— Ладно, тебе виднее, — Тайгон помог сестре встать и, подхватив под локоть, повел к выходу. Она боялась даже пальцы разжать, вдруг поток снова хлынет.

* * *

На вершине скалы, нависшей над морем, снова было ветрено. Пегас недовольно фыркал, хлопал крыльями и рыл копытом землю, всем своим видом показывая, что предпочел бы приземлиться в другом месте. Хотя бы в нескольких метрах от обрыва, за воротами кошачьего храма.

Люцифера, подхватив Тору под мышки, сняла ее с коня и поставила на землю.

— Наверное, ты — первая. Может, на мой вопрос ответит Хайме, — императрица перекинула и подвязала поводья и, шлепнув пегаса по крупу, отправила его в пегасню внизу, на берегу.

— Тогда до свидания, — кивнула Тора и, глубоко вздохнув, насколько хватило легких, направилась к воротам.

Ларец тянул руки, но отпускать его было никак нельзя. Бо Ясинэ, поддерживаемый заботливо одолженной из арсенала охотниц перевязью, постукивал по голени, напоминая о себе. Тора научилась отпирать его по собственному желанию и даже успела порадоваться этому. Посох принял ее как шисаи. Но осознание, что этого мало, давало о себе знать. А понимание, что не один год уйдет на тренировки, печалило.

С другой стороны, никакого года может не быть, и Тора была готова услышать отказ.

За воротами кошачьего храма ее ждала Химари. Сидела посреди дорожки и, умиротворенно закрыв глаза, медитировала. Тора прошла полигон и, остановившись перед ней, поклонилась в пояс.

Стоять пришлось довольно долго, дожидаясь позволения начать разговор, и лигрица терпела, балансируя хвостом. Наконец, Химари открыла глаза и встала, коротко кивнула, приветствуя в ответ.

Тора выпрямилась, но поднять глаза на мать не смогла. Поставила на землю ларец. Возле лапы, чтобы хоть немного его касаться, достаточно было и этого. Сняла со спины бо Ясинэ и кинула перед собой. Расстегнула наручи — и следом. Пояс ритуальных ножей туда же.

Химари молча смотрела на это, не выказывая удивления. Только ждала, когда дочь закончит.

Тора опустилась на колени и поклонилась, коснувшись лбом земли.

Много чего хотелось сказать. Извиниться за грубость, выказать свое почтение и искреннее восхищение, поблагодарить за все, что было для нее сделано. Но Тора только прошептала:

— Позвольте мне стать вашей конэко.

В повисшей тишине было слышно, как хмыкнула Химари. Помедлив, она подошла ближе, подняла с земли все отданные вещи, развернулась на лапах и понесла их к храму.

Тора вскинула голову и непонимающе посмотрела вслед. Химари, будто почувствовав на себе взгляд, бросила через плечо:

— Ты больше не шисаи. И бо не заслужила. Ничего из этого не заслужила.

Лигрица села на лапы и поставила перед собой ларец. Шисаи или не шисаи, но сердце внутри него все равно ее слушалось.

— И на что только рассчитывала? — покачала головой Тора и прижала его к себе.

— Тренировки на рассвете, спишь на улице, — крикнула госпожа Химари и скрылась в храме.

Тора запрокинула голову и беззвучно рассмеялась.

Все с начала? С самого начала. В этот раз все будет иначе, в этот раз оно нужно ей самой. Всем в лепрозории.

* * *

Императрица застала Верховного шисаи за чтением. Он сидел на краю скалы, поджав лапы под себя и расположив на них тяжелый фолиант. Медленно и вдумчиво читал строчку за строчкой, что-то неразличимо повторял про себя.

— Это что? — без предисловий спросила Люцифера, перед самым его носом повесив плащ за капюшон.

— И тебе добрый вечер, — хмыкнул кот и махнул рукой — подожди.

Императрица села рядом, свесила ноги с обрыва и положила на колени подвязанный к поясу мешочек с детским черепом. Сверху — плащ, так волнующий ее.

Хайме дочитал страницу, оставил лебединое перо вместо закладки и, бережно положив книгу за спиной, перевел взгляд на Люцию.

— Что там у тебя? — протянул руку и потрогал необычную ткань.

— Вот и я спрашиваю — что? — она разжала пальцы, отдавая ему плащ.

— Он из паутины, легкий, прочный на разрыв, не промокает, — пожал плечами кот.

— Да я знаю, что из паутины. Это Евин плащ, — императрица наклонилась и подперла подбородок кулаком.

— Евин? — Хайме удивленно вскинул брови и подтянул вещь к себе поближе.

— По крайней мере, так мне сказал медведь, которому таракань отдала этот плащ.

— А точно ли Ева? — он раскрыл его, будто интересовался фасоном, задумчиво повертел в руках, не найдя ни единого шва.