Дети Лепрозория

— Нет, Берингард, — она покачала головой. — Я вернусь, когда ты придешь, наконец, в себя, — незнакомка махнула рукой с нанизанными на пальцы нитями, и путы ослабли, но все еще продолжали держать, не давая вырваться. Зато стало легче дышать.

— Откуда ты…

Она не стала и слушать, развернулась и медленно направилась к выходу. По ходу качнула колыбель, что-то нежно шепча под нос, и скрылась в коридоре. Берингард остался один и, непонимающе глядя на пульсирующую паутину, сам не заметил, как провалился в сон.

* * *

Когда Берингард очнулся, он вдруг осознал, что пут нет. У ног горел лиловый огонь, согревая. Странный огонь — без дыма, без дров, он просто горел на земле. Но касаться его было страшно. Как будто от прикосновения случится что-то непоправимое.

— Ты голоден, Берингард.

Он вздрогнул и перевел взгляд на говорившую. Ею оказалась та самая паучиха. Она протягивала тарелку с жареными рыбами, и искоса смотрела прямо в глаза.

— Да, спасибо, — он осторожно принял еду и недоверчиво понюхал.

— Не отравлено, — она убрала руку и вернулась к своему занятию. На коленях ее лежало полотно из паутины, лиловые нити были намотаны на пальцы, и паучиха, поддев оставшиеся, продолжила плетение. Уследить за движениями было практически невозможно, она затягивала петли одну за другой, ряд за рядом. Сложный узор расползался по полотну и мерцал оттенками лилового.

— Кто ты такая? — осторожно спросил Берингард и, подняв рыбину за хвост, положил в рот целиком.

— На этот вопрос у меня много ответов, — с легкой улыбкой отозвалась незнакомка и опустила глаза к своей работе. — И ты сам можешь ответить, разве нет? — она подтянула мизинцем несколько нитей, начиная новый узор.

Берингард задумчиво уставился на свои руки, проглотил рыбу. Недурственно.

— Ты, — он обвел ее взглядом с головы до ног — черные ступни не были прикрыты полами платья, такие же угловатые, как руки, будто в латных сапожках да с раздельными пальцами. — Ты паучиха.

Она рассмеялась. И от ее звонкого смеха как будто даже самому вдруг захотелось улыбнуться. Впервые с потери Берси и предательства Берты.

— Ты верно заметил, Берингард, — смеясь, кивнула она и ровно сложила новую складку полотна.

— И, видно, провидица, — осторожно добавил он и искоса глянул на нее в ожидании реакции. — Ты знаешь мое имя, хотя я его не называл. И знаешь имя моей дочери. Только провидицы так могут.

— Верно, я знаю все, — она подняла на него глаза и чуть наклонила голову к плечу. Пальцы ее двигались как будто сами по себе, и хоть она не смотрела — плели и плели.

— Ты можешь видеть будущее или знаешь все, что происходит где бы то ни было? — недоверчиво уточнил Берингард.

— Я знаю все, что было, есть и будет. Так понятнее? — она вдруг перестала улыбаться, и глаза звездного неба вмиг погрустнели.

— А ты… — он мотнул головой и глянул на еду, поднял очередную рыбу за хвост. — Нет, ничего.

— Я знаю, что ты хотел спросить, — она отвернулась.

— Хотел, но я наслышан о том, что паучихи-провидицы дорого берут за свои услуги. И чем талантливее провидица, тем выше цена. А ты знаешь имена. Твои услуги мне не по карману, — он поджал губы и задумчиво покачал рыбой перед лицом. Голод настойчиво требовал съесть немедленно, но в горло и кусок не лез при мысли о том, что незнакомка может ему помочь спасти дочь, вот только он этой помощью воспользоваться никак не сможет.

— Если платой будет услуга, ты согласишься? — она повернула полотно удобнее и принялась обрабатывать края, заплетая их потайными петлями.

— Какая услуга?

— Согласен? — резко бросила она и глянула в глаза. Она знала все.

— Согласен, — только и смог прошептать Берингард. Он ожидал чего-то, что закрепит их договор, ему думалось, что на нем вдруг окажется клеймо, или она заставит его подписать кровью условия, но ничего не произошло.

Она молча доплела полотно, подтянула нити и, оборвав их, спрятала. Сложила ладони, а после растянула меж пальцев новую паутину. Наклонила голову к плечу, покусала губы, а потом, схлопнув ладони, смяла плетение.

— Ты найдешь свою дочь в Ангельском граде, в ногах у Люциферы, — произнесла она, и ее слова как будто въелись в подкорку мозга, Берингард был уверен, что не забудет ответ. Такое забыть было бы невозможно.

— Но ведь там нет Люциферы, — тихо отозвался он, недоуменно смотря на провидицу. — Она мертва, давно как мертва.

— Есть, — только и ответила провидица ему и бросила комок паутины в огонь, он сгорел мгновенно и без следа.

— Нет… Разве что, — осознание болезненно сжало сердце. Была там Люцифера. Была. Уже как много-много лет. И это в ее ногах покоились тысячи перемолотых сердец. И это ей под ноги ставили часы умерших детей, не ставших ангелами. — Я не смогу, — проговорил он одними губами.

— Ты должен, таков уговор. В качестве платы оставь мой подарок там, где найдешь свою дочь, — она подтянула из-за спины еще два полотна и широкий лиловый капюшон, сложила их на коленях и принялась соединять, сплетая в одно.