Дети Лепрозория

— Эй, сизарь-истеричка, долго ты там еще? — окликнула Аньель Нойко и, подойдя поближе, принялась постукивать копытцами поочередно от холода. Все-таки от воды жутко тянуло.

— Я же так хотел ее увидеть! Она бы мне помогла, она бы… — бессвязно бормотал он, крутясь на одном месте, козочку он даже не замечал.

— Евы тут нет, — скривив губы, терпеливо отозвалась Аньель.

— Она бы ответила, где Люцифера, она бы отвела меня к ней, — Нойко все метался и метался, ни на секунду не замолкая и не останавливаясь.

— Ох, Самсавеил с тобой, — козочка махнула рукой и ушла обратно смотреть на воду, подернутую льдом.

— Ева знает все, она бы помогла, она бы… — все бормотал он и бормотал.

Аньель уперла руки в бока, вскинула голову к небу. Снежные тучи тянулись, насколько хватало взгляда. И то ли сейчас сорвутся мерзкие хлопья с дождем, то ли позже и дальше — поди разбери. Надо побыстрее заканчивать эту истерику и перебираться на другую сторону.

А еще, пожалуй, стоит смириться с тем, что будущий император — сумасшедший. Кто бы знал еще, что он будет вытворять, когда действительно станет императором. Что за порода херувимская — сплошь безумцы.

Козочка ежилась от холода, выстукивала копытцами детскую дразнилку и морщила замерзший нос. Костер бы хоть развести в самом-то деле, а там Нойко пусть хоть воет, хоть плачет, лишь бы в тепле. Все равно никакую Еву он не отыщет, только время зря потратит.

Причитания стали совсем бессвязными, Нойко осел на землю и принялся что-то бормотать. Аньель зажмурилась, вслушиваясь в звуки воды, лишь бы не обращать внимания на цесаревича.

Речка шумела, сбивая льдины в кучу, ломая их об камни. Лизала крутой берег ниже по течению, рассыпалась холодными брызгами и собирала тысячи весенних ручейков на своем пути. Этот шум успокаивал, и Аньель бы даже расслабилась, перестав думать о Нойко, если бы до слуха не донесся женский голос.

— Эй, речка!

Аньель вскинула уши, открыла глаза и принялась озираться. На всякий случай присела, боясь выдать себя. Было бы совсем некстати, окажись поблизости охотница императрицы.

Ниже по течению действительно кто-то был. Девушка в лиловом плаще сидела у крутого берега и что-то говорила. Волосы спрятаны под капюшоном, лица не разглядеть, плащ же странно светился.

Река сильным потоком поднялась и вынесла на берег нескольких рыбин, которые тут же забились, умирая без воды. Незнакомка откинула полы плаща и собрала рыб за хвосты, они тут же перестали трепыхаться, только разевали рты. Аньель с удивлением узнала паучьи руки, закованные в панцирные перчатки. Должно было быть еще несколько, так было бы даже удобнее взять всех рыб, но незнакомка отчего-то не использовала их.

Не хотела.

Или не могла.

— Н-ной-к-ко, — проблеяла Аньель, не веря своим глазам. Это снится, точно снится.

Обернулась, но цесаревич, совсем не услышав ее, склонился над деревянной крылатой марионеткой и о чем-то с ней говорил. Точно сумасшедший. Опять с куклой своей нянчится.

— Нойко! — крикнула она громче и тут же закрыла рот рукой, боясь выдать свое присутствие. Надо было просто подойти и привести его в чувство, но копытца не слушались. — Ной! — прошипела она и закусила губу.

Цесаревич вскинул голову и непонимающе уставился на козочку, она поманила его рукой.

Но когда Нойко подошел, берег ниже по течению был уже пуст. Аньель только открывала и закрывала рот, не зная, что и сказать. В голове настойчиво билась мысль, что безумие заразно, и вот теперь с ума сошла уже она сама. Козочка так и стояла, медленно жестикулируя и пытаясь подобрать слова.

— Ты язык проглотила? — он обеспокоенно тронул горячей ладонью ее лоб, прижав заиндевевшую челку к едва теплой коже. — Кошмары наяву?

Аньель кивнула, облизала языком вмиг пересохшие губы.

— Я Еву видела. Точно Еву, у нее было две руки, и паучьи такие, в перчатках, — забормотала она и покрутила руками перед его носом.

Нойко глубоко вздохнул. Точно сумасшедший. Как Евы нет, так воет. А как Ева есть… была, так не верит.

— Егоза, у тебя мозги замерзли, — цесаревич покачал головой, сложил крылья и, развернувшись на каблуках, вдруг замер, не сделав и шага.

Аньель обиженно вздернула нос, еще раз осмотрела берег по течению. Не могло же привидеться, надо пойти и поискать следы.

— Ань, — за локоть требовательно дернули, и козочка обернулась, надменно оглядела цесаревича, а затем перевела взгляд туда же, куда смотрел и он.

Незнакомка стояла в нескольких метрах. Лиловый плащ скрывал фигуру и лицо, но козочка узнала.

Паучьи руки откинули полы плаща, на миг обнажив черное длинное платье, коснулись капюшона и медленно опустили на плечи. Густые черные волосы были собраны назад, обнажая восемь паучьих глаз.

Аньель завизжала.

Нойко сорвался с места.

— Тш! Тише, гром! — рассмеялась незнакомка, когда цесаревич подхватил ее за талию и поднял в воздух.

Он кружил ее, прижимая к себе, укрывая крыльями, а она смеялась, поглаживая его по отросшим волосам.