Дети Лепрозория

Дверь, скрытая портьерами, вела в спальню. Раньше советник Хоорс, он же — фактотум Изабель тринадцать лет назад, проводил там ночи наедине с императрицей. Раньше. Сейчас спальня была заперта и как будто спрятана подальше от глаз. Раун снял с пояса связку старых ключей и торопливо перебрал. Где-то же должен быть ключ, слуги не стали бы его выбрасывать.

Отодвинул портьеры, пригляделся к замочной скважине и, отобрав наиболее похожие ключи, принялся перебором искать нужный. Четвертый ключ действительно подошел.

Раун протиснулся в дверь, боясь, что спертый воздух и старые запахи проникнут в кабинет, и закрыл дверь за собой на ключ. Тут же пожалел, что не взял фонарь. До окна пришлось двигаться на ощупь. Пыльные шторы отказывались распахиваться, и ворон приложил немало усилий, чтобы найти разрез и раздвинуть тяжелые полы. Замотал, стараясь не дышать, зацепил за крюки. Солнечный свет тут же выхватил полосой край кровати и столп пыли. Раун закашлялся и принялся отмахиваться от нее.

Взгляд упал на комод у самой стены. Если что-то и могло храниться в спальне, то наверняка там.

В первом ящике лежали старые вещи Изабель — белье, которое сейчас ей было определенно мало, да и не вязалось с характером. Кроме него — пусто. Во втором — какие-то кошачьи шкуры, плешивые от моли. И тоже ничего больше. Последний ящик попросту был пуст. Раун даже проверил его на ощупь в поисках потайного дна, но его не было.

Больше прятать было негде.

Под подушками лежали ночные рубашки. Под матрасом — куча странной ерунды и явно никаких книг. За кованной спинкой — пусто. За тумбочкой пусто. Внутри — пусто! Под кроватью… а вот под кроватью в самом темном углу лежала книга. Точнее даже — торчала корешком наружу, провалившись под полу. Раун с пятой попытки выковырял ее, весь извалявшись в пыли, и положил на колени.

Та самая, никаких сомнений.

Одна из страниц была загнута, и Раун поспешил открыть именно ее.

Никаких изображений, только странная шестигранная схема расстановки чего-то. Список, по-видимому, ингредиентов. Длинное объяснение какого-то ритуала. И все бы ничего, вот только они были на древнем кошачьем языке. Раун когда-то учил его, но понять смысл написанного не мог. Только обрывки. Перья из крыльев; спички из какой-то особой серы, тут уже непонятно; паутина… провидицы. Целая куча всего. Слова ритуала было вообще не разобрать, только исправления, написанные его же рукой — измененные слова, уточнения ритуала. И как будто ничего дельного о самом ритуале.

Перелистнул страницы вперед и назад — еще пометки. Но неразборчиво. Хотя если приглядеться…

Ключ в кабинете провернулся. Раун застыл, боясь даже вздохнуть.

Он пытался вслушиваться в шаги, чтобы понять, пришла ли это служанка или сам император. Но ответом послужил только звук открывающегося ящика стола и коробочки с кофе. Лион.

А значит, император уйдет не скоро. Наверняка побудет здесь до совета. И можно было бы дождаться его, но фактотум просто обязан явиться раньше и все подготовить. Пренебрежение обязанностями Изабель явно не проигнорирует.

Раун с сомнением оглядел книгу еще раз. В воспоминаниях ничего не всплывало, как ни крути. Древний кошачий не поддавался переводу, суть ритуала ускользала от понимания. Может, оно и не было важным. Ворон хмыкнул — а что же тогда было?

Скрипнул стул-жердь Лиона, лишний раз подтверждая, что император остался в кабинете надолго. Раун вернул книгу на место, попытался вспомнить, не оставил ли следов в кабинете. Должно быть, нет, ничего ведь не трогал и с места не сдвигал. Только портьеры, но они должны были вернуться на место, как только дверь в спальню закрылась.

Зато в заброшенной комнате наследил порядочно, потревожив годами лежавшую пыль, и тут уж даже не отвертишься и не прикроешься, подослав служанку с уборкой. Раун осторожно прошел к окну, задумчиво провел рукой по раме — щели пропускали прохладный весенний воздух, высохшая белая краска наверняка начнет трещать, стоит только потревожить. Бесшумно тут не выйдешь. И нет бы у императора с возрастом появилась глухота, но над ястребиным слухом и зрением время было не властно. Оставалось только бежать. И как можно быстрее, даже не заботясь о том, насколько все выйдет тихо.

Решившись, Раун резко дернул щеколду высоких окон и ногой распахнул ставни. Противно заскрипели ржавые петли и позволили открыть окно лишь на немного. Но ворон, все же, смог протиснуться наружу.

Крылья удержали, но ветер швырнул на окно. Раун с усилием захлопнул его и, взмахнув крыльями, взмыл в небо. Обогнул крышу замка и спрятался за башней. Кажется, пронесло.

Сердце билось громко, заглушая все звуки. Но даже сквозь его грохот Раун услышал, как распахнулось окно императорского кабинета. Единственное, на что он рассчитывал, что Лиону не придет в голову вылезать наружу, благо, небольшое окно кабинета не было приспособлено под вылеты — весьма маленькое.