Дети Левиафана (СИ)

Эйнар лежал на матрасе, будто и не вставал с самого утра.

— Как дела, милорд Губерт? — Людвиг помахал рукой.

Северянин посмотрел с мрачным видом. Злится, наверняка из-за Катарины.

— Как обычно, — выдавил нордер.

— Эйни, мне нужен совет.

— Я тебе дам совет, — с неожиданной злостью проговорил Эйнар. — Держи-ка свою пасть на замке!

— Ты чего? — Людвиг отошёл на шаг назад.

— А кто всем разболтал, что я нордер?

— Да ты… я… думаешь, это я сказал? Да что ты несёшь?

— Кто ещё, если не ты? У нас из-за твоей болтливости уже были проблемы.

Он несправедливого обвинения в глазах скопились слёзы. Этот придурок ещё бы написал большими буквами на себе, кто он такой.

— Я… ты… да иди ты в жопу, сволочь! — Людвиг вышел наружу, хлопнув дверью.

Он сел на скамейку, пытаясь продышаться. Всего одна фраза выбила из колеи, а он уже столько дней не злился. Неужели идиот не понимает, что все и так раскусили, кто он такой?

Подошёл кот и потёрся о ногу. Людвиг погладил зверька по голове. Тупой нордер, от скуки злость срывает. Но что теперь делать с Ханной? Может спросить у Дитриха? Нет, хоть они и сдружились, но так сильно открываться перед старым рыцарем не стоит. Да и нельзя забывать, что однажды они могут встретиться в бою по разные стороны. Нет, это не произойдёт, из армии нужно уходить, только сначала придётся вернуться. Но в первую очередь надо поговорить с девушкой. Пересечь это поле боя и испытать позор, ведь Людвиг понятия не имеет, о чём хочет говорить, но думает, что это нужно. Сейчас общение с Ханной не вызывало панику, а случайное прикосновение не бросало в жар, но этот разговор должен быть серьёзным. Только о чём? Что нужно сказать? Для начала, что он уходит через два дня, а там будет видно.

Она стояла у сарая. Людвиг на всякий случай понюхал рубашку и пошёл, чувствуя, как с каждым шагом уходит решимость. Ханна заметила его. Всё, назад дороги нет. Сердце пыталось разломить рёбра и выбраться наружу.

Он откашлялся.

— Тебя не было сегодня.

— Отец запретил, — ответила она, чуть помявшись. Странно, Ульрих и раньше запрещал, но Ханна всё равно приходила.

Вдруг она тоже нервничает и не знает, что сказать? Нет, бред какой-то.

— Наверное, мы победили.

— Все так говорят, — Ханна теребила ворот платья. — С твоей помощью.

— Вы и сами молодцы, — Людвиг дёрнул губами, но улыбка не получилась.

— Без тебя бы мы не справились. Вы пойдёте дальше?

— Да, и я…

Людвиг замолчал. Она пристально смотрела на него, будто ждала услышать что-то, что ей не придётся по вкусу.

— Просто я, — продолжил он, перебирая слова. — Я хотел сказать, что мне тут понравилось, был рад с вами всеми познакомиться. И с тобой тоже, да… особенно с тобой.

Он закрыл глаза от стыда, но, когда открыл, она всё так же смотрела.

— А сейчас ты скажешь, что должен уехать, потому что тебя ведёт твой долг. Но однажды ты вернёшься и заберёшь меня, но сначала мне нужно раздвинуть перед тобой…

— Нет! — вскрикнул Людвиг. — Нет, совсем нет, я… я другое хотел сказать.

— Чтобы вы не говорили, у вас, мужиков, одно на…

— Да постой! Я просто хотел… я не вернусь, никогда. Ещё два дня и я уеду навсегда. Да, это мой долг. Мы не говорили вчера и сегодня, но мне бы хотелось побыть с тобой, пока не уехал. Потому что мы больше не увидимся.

— Заходишь с этой стороны, — Ханна усмехнулась. — Подавить на жалость и…

— Нет, — Людвиг вытер горящее лицо. — Тут дело не в этом. В другом, — он вздохнул. — Я не знаю, как это сказать. Как же всё сложно. Эх… я совершил много плохого, и это не даёт мне покоя. Потому что всё вернётся ко мне и то, что я люблю, погибнет или я это возненавижу. Такова моя расплата за то, что совершил. Может быть, я погубил целый мир, не знаю, но свою жизнь я точно уничтожаю. Но вот эти дни… я спокоен. Я почти месяц боялся уснуть, но здесь я засыпаю. Мне не снятся сны с выстрелами, кровью и трупами, — он вытер глаз. — Может потому, что я хоть что-то сделал правильно. Но это не только моя заслуга. Я пришёл сказать спасибо. Видит Спаситель, вряд ли тебе попадался такой застенчивый идиот, как я, но мне нравились наши разговоры. Ты мне помогла. Вы все помогли. Больше, чем я вам.

Людвиг отвернулся.

— Да что я несу? Я совсем не то хотел сказать. Нет, опять не так… я хочу быть честным с тобой и с собой, поэтому и говорю, что думаю. Просто у меня в голове всегда такой бардак.

Он сглотнул накопившуюся слюну, слишком громко. Ханна смотрела на него, не говоря ни слова. Похоже, в своей глупости он превзошёл сам себя.

— Осталось всего два дня и мне бы хотелось провести их с тобой. В конце концов, я же не рассказал, чем всё закончилось.

— Значит, ты не вернёшься.

— Нет, не буду обманывать и говорить, что однажды заберу тебя. Это неправда. Но ты бы знала, как я этого хочу. Ты мне… — он замер и прошептал. — Ты мне нравишься. Да.

От стыда хотелось развернуться и убежать. Рубашка прилипла к спине. Такое же чувство, как в редких снах, когда он стоял перед всеми голый. Но Ханна не смеялась и не показывала пальцем. Она подошла слишком близко, наклонила ему голову и поцеловала в лоб.