Дети Линзы

Эрайзианин, невозмутимый и не изменившийся, смотрел на нее неподвижным взглядом до тех пор, пока она не начала шевелиться.

— Это… Ментор, это было… — она быстро моргала и трясла головой, приходя в сознание. — Это был шок.

— Да, — согласился он, — и более сильный, чем ты думаешь. Из всех представителей вашей Цивилизации он не может убить на месте только тебя и твоего брата. Теперь ты знаешь, что означает слово «Кругозор», и готова к последнему испытанию, в ходе которого я заведу твой ум так далеко по дороге знаний, как только сам способен зайти.

— Но значит… ты имеешь в виду… Но мой ум не может быть сильнее твоего, Ментор!

— Но тем не менее так, дочь моя. Пока ты восстанавливаешь свою силу после того, что было только началом твоего обучения, я объясню некоторые неясные моменты. Тебе, конечно, уже давно известно, что вы, пятеро детей, отличаетесь от других. Вы всегда знали многое, чему вас никто не учил, и способны думать во всех возможных диапазонах мышления. Ваши чувства восприятия, зрение, слух, осязание так великолепно слились воедино, что при желании вы можете ощущать любое возможное проявление колебаний в любой возможной плоскости или объеме. Кроме того, вы физически отличаетесь от своих товарищей и никогда не ощущали ни малейших симптомов физического нездоровья — даже головной боли или расшатавшегося зуба. Вам фактически не нужен сон. Прививки и вакцины вас не «берут». Ни один патогенный организм, как бы заразен он ни был, ни один сильный яд…

— Подожди, Ментор! — Кэтрин побледнела. — Я не могу понять — ты хочешь сказать, что мы вообще не люди?

— Прежде чем говорить об этом, я хочу объяснить тебе ситуацию. Наши эрайзианские визуализации предсказывали расцвет и гибель галактических цивилизаций задолго до их возникновения, например Атлантиды. Я лично занимался Атлантидой, но не мог предотвратить ее гибели, — сейчас в мыслях Ментора действительно звучали горечь и сожаление.

— Не то, чтобы я надеялся спасти ее, — продолжал он. — В течение многих временных циклов было известно, что конечная победа над врагом потребует развития расы, во всех отношениях превосходящей нашу.

В каждой из четырех наиболее сильных рас в Первой галактике, как вы ее называете, были избраны родовые линии и разработаны программы развития, чтобы по возможности ликвидировать их слабости и сконцентрировать всю силу, Зная генетику, ты можешь понять сложность задачи. Ваши отец и мать были предпоследними продуктами очень долгой серии спариваний. Их воспроизводящие клетки были такими, что при слиянии практически каждый ген, ответственный за слабые признаки, отторгался. С другой стороны, вы несете гены всех сильных признаков, когда-либо известных любому представителю вашей расы. И хотя внешне вы похожи на людей, по всем важным параметрам вы даже в меньшей степени люди, чем я сам.

— А насколько ты человек? — вспыхнула Кэтрин, и опять ее самый проницательный зонд отразился от экрана эрайзианина.

— Позже, дочь моя, не сейчас. Знание придет в конце твоего обучения, а не в начале.

— Я боялась этого, — Кэт уставилась на эрайзианина широко раскрытыми беспомощными глазами, полными слез. — Ты — чудовище, и я… или я буду еще хуже. Чудовище… и я проживу миллион лет… одна… зачем? Зачем, Ментор, вы так поступили со мной?

— Успокойся, дочь моя. Я понимаю, какой для тебя сильный удар, но все пройдет. Ты ничего не потеряла и многое приобрела.

— Приобрела? Как же! — мысль девушки была наполнена горечью и презрением. — Я потеряю своих родителей и еще долго буду девчонкой после того, как они умрут. Я потеряла надежду когда-нибудь жить по-настоящему. Я хочу любви, мужа, детей, но никогда не смогу их иметь. Да и вообще никогда не встречала мужчину, который бы мне понравился, а теперь уж никогда не смогу никого полюбить. Я не хочу жить миллион лет, Ментор — тем более одна! — ее мысль была настоящим воплем отчаяния.

— Хватит. Пора кончать с глупыми детскими капризами. — Однако в мысли Ментора не слышалось упрека. — Твоя реакция вполне естественна, но выводы полностью ошибочны. Одна-единственная ясная мысль покажет тебе, что сейчас у тебя нет ни психической, ни интеллектуальной, ни эмоциональной, ни физической необходимости в муже.

— Ты прав… — произнесла Кэтрин с удивлением. — Но другие девушки в моем возрасте…

— Именно, — сухо подтвердил Ментор. — Думая о себе, как о взрослом представителе вида Homo Sapiens, ты судишь по неверным меркам. В сущности ты подросток, а не взрослая. В должное время ты встретишь мужчину, и вы полюбите друг друга с таким пылом и глубиной, которые ты сейчас не можешь даже смутно представить.

— Но остались еще мои родители, — Кэтрин почти успокоилась. — Конечно, я рано или поздно постарею… но, знаешь, я действительно люблю их, и у матери просто будет разбито сердце, когда все ее дочери окажутся, как она опасается, старыми девами.