Дети Мафусаила. Уолдо. Магия, инк.

Я вскрыл его. Превосходная, с водяными знаками бумага. Сам бланк оформлен просто и в то же время респектабельно. Впечатлял список учредителей. За исключением двух-трех незнакомых имен, всё это были люди весьма высокого ранга.

Письмо представляло собой рекламный проспект. Идея была новой: холдинговая компания[14] для магов. Полный перечень услуг. Клиент не должен никуда ходить — достаточно позвонить по телефону и сделать заказ. Компания выполнит его, после чего пришлет счет. Все это выглядело вполне привлекательно. И не настораживало: всего лишь новое зарегистрированное агентство.

Я пробежал глазами концовку: «…Полная гарантия высокого качества обслуживания, подкрепленная всем имуществом компании.

…Потрясающе низкие цены, обусловленные централизованным управлением и отказом от услуг агентов-посредников… Одобрительные отзывы представителей великой профессии дают основания утверждать, что „Магия, инк.“ будет единственным в своем роде поставщиком компетентной, истинно первоклассной магии любого характера…»

Я отложил письмо: «Ну и что? Почему тебя это беспокоит, Зак? Чем это тебе угрожает? Ведь и среди тех, кто работает на тебя, есть первоклассные специалисты.»

— Большинство моих лучших работников они переманили, предложив им такие деньги, что куда мне с ними тягаться! Нет, я им не конкурент! И это очень серьезно, мистер Фрейзер. Ведь теперь корпорация предлагает магию по гораздо более низкой цене, чем это делал я. Это крах, говорю я вам!

«Да, тяжелый случай», — подумал я. Фельдштейн был славным малым, к тому же на нем висела забота о семье — жене и пятерых ребятишках с глазами-бусинками, которым он был предан. Хотя Зак, вероятно, сгущает краски. У него склонность все драматизировать.

— Не паникуй, старина, — попытался я ободрить его. — Лично я останусь тебе верен, и так, думаю, поступит большинство твоих клиентов. Эта компания не сможет заполучить всех магов. Посмотри на того же Дитворта. Он тоже носился со своей ассоциацией. Ну и что из этого вышло?

— Дитворт! — Зак чуть не сплюнул, но вовремя вспомнил, что он в моем кабинете. — Корпорация — это и есть Дитворт!

— С чего ты взял? Его имени нет среди учредителей.

— Я докопался. А вы думаете, его смутила неудача, которую он потерпел с вами? Как бы не так! Они, то бишь Дитворт с двумя своими секретарями, провели собрание директоров ассоциации и решили передать свои контракты новой корпорации. Затем Дитворт якобы подает в отставку, а его марионетки приступают к делу как благотворительная организация. На самом же деле Дитворт управляет обеими компаниями. Я уверен! Если бы мы могли заглянуть в книги «Магии, инк.», мы бы обнаружили, что у него контрольный пакет акций!

— Невероятно! — протянул я.

— Вне всяких сомнений! Дитворт со всеми его милыми лживыми разговорами о благотворительном обслуживании во имя улучшения стандартов окопался именно в «Магии, инк.»! Позвоните туда — сами в этом убедитесь…

Так я и сделал: набрал указанный на бланке номер.

— Доброе утро, «Магия, инкорпорейтед», — отозвался девичий голос.

— Мистера Дитворта, будьте добры.

Она довольно долго молчала, затем поинтересовалась:

— Извините, кто его спрашивает?

Настала моя очередь помолчать. Я не собирался разговаривать с Дитвортом, мне нужно было лишь кое в чем удостовериться. Наконец я нашелся:

— Скажите ему, что его беспокоят из конторы доктора Биддла.

Она ответила с недоумением:

— Но мистер Дитворт как раз отправился в контору доктора Биддла уже полчаса назад. Его до сих пор нет?

— А! — отреагировал я, — наверное, он у шефа, а я не заметил, как он вошел. Извините. — И положил трубку.

— Похоже, ты прав, — повернулся я к Фельдштейну.

Он был слишком встревожен, чтобы почувствовать удовлетворение.

— Слушайте, — сказал он, — давайте пообедаем вместе и еще кое-что обсудим.

— Пошли в Торговую палату? Я как раз собирался там пообедать. По дороге поговорим. Ты ведь тоже член Торговой палаты?

— Хорошо, — согласился он скорбно, — быть может, вскоре я уже не смогу себе этого позволить.

Мы немного опоздали и поэтому сели порознь. Казначей потряс у меня под носом «котенком». Это означало, что я должен заплатить десять центов за опоздание. Котенок — это обыкновенная сковорода с прикрепленным к ее ручке велосипедным звонком. Все платили штраф по первому же требованию, что было выгодно для казны и являлось невинным развлечением для других. Казначей трясет сковороду, и, пока штраф не будет уплачен, звонок не умолкает.

Я торопливо извлек монету и бросил ее в сковороду. Стив Харрис, владелец автомобильного агентства, завопил:

— Отлично! Молодец шотландец! — и швырнул в меня булочку.

— Десять центов за беспорядок, — объявил наш председатель Норман Сомерс. Казначей направил «котенка» на Стива. Я услышал, как монета со звоном упала в сковороду. Но звонок продолжал звонить.

— В чем дело? — спросил Сомерс.

— Очередные шуточки Стива, — устало проговорил казначей. — Монета не настоящая. Должно быть, ее изготовил какой-нибудь приятель Стива — из магов. Соприкоснувшись с холодным железом, она, естественно, испарилась.