Дети Мира

Рики писал музыку, и его знал весь Адди. Жил он с отцом в качестве чего-то вроде кампаньона. Отцу плохо удавалось управляться с домом — а пожилому хупара, как водится, это было лишь в удовольствие — чем бы не занимались шоколадные и где бы они не жили, их природа требовала неспешной, обстоятельной работы руками, а иначе на них нападала тоска. Для Рики это было фоном для его основного занятия и родом отдыха. Но был он, конечно, не подчиненным, а равным. И то, что он делал, меня потрясло.

Конечно, и раньше в жизни я слышала песни и музыку. Хупара частенько, когда их не слышали белые, пели и танцевали, но слушать и смотреть на это считалось не то чтобы дурным тоном (хупара были, конечно, вольны развлекаться в своём вкусе), но чем-то, роняющим достоинство умного человека. Когда я услышала от отца, что Рики занимается музыкой, я подумала о чём-то в таком духе. В крайнем случае — что он создает что-то вроде гармоний для медитаций Школы Нового разума — единственного подобия музыки, признаваемом аллонга, да и то не всеми, а лишь рядом чудаков.

Я была беспросветно глупа…

Из вежливости поинтересовавшись основной профессией хупара, я получила два звуко-диска. Старик Рики застенчиво, но с достоинством подарил мне их, а я осталась в полном недоумении. Музыка? На звуко-дисках?! Бррр… вот и свет стал с ног на голову!

Тем не менее я нашла в гостинной магнитофон и засунула туда странный подарок.

Я пережила шок. Мне казалось, что человеческие нервы не могут выдержать ничего подобного — это было всё равно что вставить электрод прямо в центр экстаза, в головной мозг. Красота гармонических переливов (для моего неискушенного восприятия) была близка к боли — это уже потом я узнала, что бризы и шайти слушают такие вещи просто в качестве изящного развлечения! Но в тот миг все мои чувства находились в страшном смятении — в несколько моментов мне даже казалось, что я вижу галлюцинации, осязаю что-то неведомое, лечу, как наяву. Справедливости ради сказать — придя в себя, я заметила, что я впрямь бессознательно приподнялась над креслом… Было немыслимо влагать такое в свои уши — и при этом касаться бренной земли! Концентрат из облаков, растений, ветра, голосов, камней Гор — превращенный в звуки, выстроенные немыслимым и волшебным образом — вот что называли музыкой в Горной Стране…

Помоги мне небо… как обделяли себя аллонга… Это можно было употреблять как наркотик.

Когда Рики вошёл в гостинную, он нашёл меня в состоянии, близком к каталепсии. Меня пришлось встряхнуть, а выключение звука подействовало на меня, как внезапное и грубое пробуждение ото сна… Отец был поражен. На самом деле, я думаю, бризы давно не сталкивались со взрослым представителем культурного слоя аллонга, пришедшим в Адди. Лак'ор необыкновенно разволновался, когда позднее ему рассказали про мою реакцию. У меня даже возникло ощущение, что на моём примере тот напишет какую-нибудь научную работу. «Уникальный пример женщины, в возрасте тридцати лет впервые услышавшей музыку»… что-нибудь в этом роде.

После того случая я ещё несколько раз слушала записи на дисках Рики — забегая наперёд, могу сказать, что дальнейшем меня посещали лишь отголоски первого эффекта — когда я слышала что-то новое, что мне нравилось, но я узнала, что все люди переживают подобное от приятной им музыки. Окрыление, особое психологическое воздействие, много ещё чего… Сказать же, что Рики был польщён — это ничего не сказать. Хотя и озадачен тоже. Теперь же он взял надо мной шефство и всячески помогал освоиться. Например, на кухне.

Отец весело кивнул, но потом его лицо снова посерьёзнело. Не слишком сильно — но он сделал мне знак рукой, предлагая зайти с ним в гостинную.

— Отец? Что-то случилось?

— Да, в принципе, ничего страшного, — помялся он, — Но ведь ты хотела быть в курсе дела, да?

Во мне всё обмерло, и я опустилась на кресло.

— Совет принял решение по тому поводу… — как можно равнодушнее проговорил отец, — Само собой, окончательное и не подлежащее оспариванию, — и он неопределенно кивнул в сторону улицы. Где-то там, за несколько кварталов отсюда, была башня милиции… — Как и прогнозировал Мастер Лакиро, сошлись на максимально гуманной казни. Впрочем, безо всякой публичности. У них там сегодня скандал вышёл, вот ведь как… Майко в ярости. Говорят, кричал, что его службу чести лишили, будет жаловаться на этого своего подчиненного, Даллина Ясный Путь.

— А в чём дело?!

— Оказалось, у Даллина к этому типу из КСН счета были. Что будто бы именно и лично он за кого-то из его родни в ответе — не то невесту, не то сестру — у Даллина куча родичей-шайти. Кто информацию выпустил, сейчас Лакиро разбирается. А пока Май отсутствовал, Даллин руки распустил. Говорят, чрезмерно. Так что про публичную казнь речь уже не идёт. Одна формальность будет… Санда?

Но я плохо воспринимала его слова. Я сидела на краешке кресла и жалобно моргала.

— Неужели ничего нельзя изменить???!!! Отец, но это несправедливо! Отец, он же вытащил меня..!!!

Медленно встав с кресла, отец шагнул ко мне и сжал мои плечи.