Дети Мира

Не в силах удержаться от любопытства, я — под заитересованными взглядами моих провожатых — подтянулась к бортику. Сами-то они преспокойно сидели на лавках… Ой. Высота была почти тошнотворной, и она особенно остро чувствовалась по тому, что здесь, в отличие от риннолёта, была некая масштабность. Было с чем сравнивать расстояния.

Прошло, наверное, минут десять — но я нарочно не отрывалась от этого грандиозного зрелища. Боги, кто-нибудь из людей видел что-то подобное??!! Мы находились, как мне казалось, на самой вершине Гор, и все Горы простирались передо мной. Воздух, холодный и острый, как бритва, резал глаза до слёз, невероятные цвета, пространства, необыкновенная высота, небо над головой, скорость — я была как пьяная… и я начала замечать, что под нами было что-то вроде дорожки — сеть мелких царапин и сглаженных мест вдоль гребня, и всё это тянулось на многие пуни. Невероятно — это дорога?! И здесь, наверное, целая сеть дорог для таких вот аппаратов?!

Я обернулась и спросила об этом рыжего — прежде чем до меня дошло, что это, наверное, такая моя особенность — ничтоже сумняшеся задавать наивные вопросы каждому встречному, хоть офицерам КСН, хоть бризам!

Дейлли и впрямь с воззрился на меня с изумлением, живо напомнившим мне выражение лица Каруна да Лигарры при нашем с ним первом знакомстве.

— Да, — сказал он, не найдя, видимо, причин мне врать.

Ветер со свистом проносился мимо лодки. Мне уже не было так весело, потому что смотреть стало очень тяжело.

— Ты можешь закрыть веко? — сквозь шум ветра проговорил рыжий.

— Веко?!

Я заметила, что хупара надел очки, а Дейлли вытянул ко мне лицо с забавным выражением человека, принужденного возиться с маленькими детьми.

— Внутреннее веко? Вот такое. У тебя есть? Или ты не умеешь? — спросил он.

Я изумлённо увидела на глазу бриза тонкую плёночку наподобие третьего века у птиц. Выглядела она, как крошечная медузка — если вы когда-нибудь бывали на море и видели молодых медуз — вылезшая из внутреннего угла глаза и покрывшая роговицу. Это стало для меня потрясением. Я никогда не думала, что они так уж сильно отличаются от аллонга. Я даже как-то привыкла думать, что летуны просто умеют что-то такое, что белым недоступно, но они всё-таки анатомически люди (хотя и рыжие). Как же мало я, оказывается, знала!

— Я… я не знаю… — пролепетала я.

Дейлли мягко взял меня за подбородок. Не считая итогов броска Каруна, это был первый раз, когда он до меня дотронулся, и я на миг оцепенела. Ну вот не принято у аллонга трогать друг друга — это хупара вечно касаются носами. Друзья могут взяться за руку. Очень редко. А ещё ближе — ну, вы понимаете… это слишком личное (хотя, мне, конечно, доводилось обниматься с мужчинами — я всё-таки пыталась хоть как-то устроить личную жизнь). Или стрессовое — навроде как мы с да Лигаррой пару раз висели друг на друге. А тут ко мне притронулся… бриз, кто же ещё. Я как-то привыкла к его наличию, но прямой контакт меня просто ошеломил. Впрочем, ничего явно опасного или странного при этом не произошло. Дейлли заметил моё состояние, но явно не понял его причин.

Повертев моей головой так и эдак, он нахмурился.

— Мне кажется, у тебя есть веко, но я могу ошибаться. Возьми пока очки, иначе коньюнктивит заработаешь.

Я послушалась.

Немного попривыкнув к очкам, я немедленно снова прилипла к борту. Я с трудом верила, что все это происходит со мной. Интересно, как долго нам ехать… или лететь? Я ощутила, что от переизбытка эмоций из меня как воздух выпускают. Я осела на пол лодки, притуляясь к телу все ещё бесчувственного Каруна, и меня неожиданно успокоило, что он всё-таки жив и рядом. Мне вдруг стало жутко от мысли о том, что на самом деле произошло у скал. Он хотел покончить с собой. А перед тем он вынудил меня оказаться в лодке. Не знаю, смогла бы я это сделать самостоятельно, или телилась бы ещё Тень знает сколько времени. Бросил и прыгнул со скал. Боги. А Дейлли ему не позволил. Дейлли. Этот человек (или не-человек?) летел. Я не могла бы забыть этого зрелища.

Странное дело, но воспоминание о броске Дейлли в пропасть на самом деле преследовали меня! У него не было и тени страха перед высотой. Он понимал, что надо делать. Он был так естественнен, что это уже само по себе выглядело красиво — я даже забыла, что полёт вообще-то противоречит всем моим убеждениям, воспитанию и понятиям о человеческом поведении…

Так что это воспоминание почему-то страшно волновало меня.