Дети на ветру

Рокаи словно в воду глядел. Все так и вышло, как он говорил. Жена Рокаи всегда доверяла прозорливости мужа. Она показала, что сочувствует старику, и собиралась каждый день утешать его подобным образом. Более того, вся семья зачастила в дом старика, окружила его вниманием и заботой.

Итак, семья Рокаи повадилась ходить к старику Оно, как в свой дом. Жена Рокаи несколько раз на дню трусила к нему с едой, завернутой в фуросики[49], а к ужину брала с собой обоих детей и тащила огромный поднос с яствами. Вид у нее при этом был радостный, и дети весело прыгали за ней. Все это не ускользнуло от внимания жителей деревни, не осталось незамеченным и Сюнити. Но самого Рокаи это не смущало. Не такие они были люди, чтобы смущаться.

— Жаль старика, жаль! — твердили жена Рокаи и сам Рокаи, однако, встречаясь со стариком, Рокаи этого не говорил.

— Как чувствует себя Аояма-кун? — спрашивал он вежливо.

— Гм… — пыхтел старик.

— А какова ваша супруга! — сетовал Рокаи.

— Гм… — отмалчивался старик.

А Рокаи говорил всем: и жителям деревни и в конторе:

— Со старухой дело плохо. — И хмурился при этом.

Однако поведение Рокаи стало беспокоить Сюнити.

— Что это вы старика угощать принялись! Не хватит ли? — сказал он своей сестре, жене Рокаи.

— Что ты говоришь! Не твоя ли обязанность позаботиться о старике? Сам ничего не делаешь, а нас поносишь, — обиделась жена Рокаи.

— Так-то оно так, но ваши заботы только ухудшают отношения между стариками. Все равно что подливать масло в огонь.

— Тогда что же делать? Пусть дедушка водой питается, да?

— Ну вот мы и ссоримся! Однако ты же знаешь, что ваша семья не дружит с семьей Аоямы. Если вы будете проявлять такое внимание к старику, он никогда не помирится ни с семьей Аоямы, ни со старухой.

Жена Рокаи вспылила не на шутку:

— Ах вот как! Тогда я вовсе не стану заботиться о дедушке. Зачем мне лишние хлопоты?

В тот вечер жена Рокаи приготовила роскошный ужин — хоть в ресторане подавай! — и принесла все эти яства в дом Сюнити.

— Извините, что еда не совсем хороша. Однако отнесите ее дедушке Оно.

Жена Сюнити обомлела. Не могла взять в толк, к чему это. Она стояла на пороге, моргая глазами, а жена Рокаи продолжала:

— Я готовлю еду дедушке Оно, но брату не нравится, что я ношу ее к нему в дом. Так что с сегодняшнего дня я буду приносить еду вам, а вы уж сами доставляйте ее в дом Оно.

И, поклонившись, жена Рокаи ушла.

Так семья Сюнити попала в неловкое положение.

— До чего же противная бабенка! Придется все же поручить им заботу о старике, — огорчился Сюнити.

И он вынужден был снова пойти к Рокаи и попросить его жену позаботиться о старике Оно.

Сюнити оказался в странном положении. Жена Рокаи продолжала носить старику еду, но теперь уже потихоньку. Это раздражало Сюнити. К тому же Рокаи стал высказывать ему свою неприязнь на службе. И так как Рокаи заполучил в союзники старика, речь шла уже не о том, чтобы устранить Рокаи, а о том, как бы сохранить свое собственное место. «Что же делать?» — размышлял Сюнити и решил, что ничего другого не остается, как вернуть домой старушку Оно. Прошло десять дней с тех нор, как она уехала к внукам. Аояма все еще продолжал лежать в больнице в тяжелом состоянии. Однажды Сюнити отправился в дом Аоямы на велосипеде.

— Разрешите! — сказал он на пороге, однако из дома никто не вышел.

В саду же слышался громкий смех. Сюнити подождал, пока он стихнет, и прислушался к разговору. Дзэнта, Сампэй и старушка Оно играли в какую-то игру. Игра была в самом разгаре.

— Здравствуйте! Я — молочник.

Это был голос Сампэя.

— А! Молочник! Оставь один го[50].

Это сказал Дзэнта.

— Пожалуйте одну иену. Оплата наличными.

— Гм… Так дорого?

— Но это самое лучшее молоко в Японии! И так дешево отдаю.

— Тогда мы не можем купить ваше молоко.

— Извольте, я уступлю вам пять сэн. А если будете платить карамелью, то достаточно одной пачки.

— Все равно дорого!

— Дурак! — говорит Сампэй.

— Так нельзя! — вмешивается бабушка. — Как же ты сможешь заменить отца, если ты грубишь покупателю?

— Теперь я буду молочником, — заявил Дзэнта. — Молоко! Молоко! Не нужно ли молока? Теплое, парное!

Игре, похоже, не было видно конца. Сюнити пошел к садовой калитке.

— Извините! — сказал он, открывая калитку.

Все-трое, сидящие на веранде, испуганно взглянули на него. Дзэнта, растерявшись, бросился в дом. За спиной у него болталась на веревке молочная фляга.

Все рассмеялись. Сюнити тоже.

— Как чувствует себя Аояма-кун? — осведомился он.

Заговорить о том, чтобы старушка вернулась домой, он так и не решился. «Надо бы старика сюда привезти, пусть сам увидит положение», — подумал он. Правда, Сюнити все же намекнул, что теперь, когда бабушки Оно нет дома, Рокаи носят деду еду и заботятся о нем.

Услышав о Рокаи, старушка сразу же нахмурилась.

— Этот Рокаи, хоть и родственник нам, не нравится мне: душа у него черная. Опять обманет деда. Наверно, и детей своих водят к деду, чтоб ластились: «Дедушка! Дедушка!» И детки лживые. Не по душе они мне.

Таким образом, визит Сюнити в дом Аоямы только усугубил тяжелое положение.