Дети, не игравшие в войну

На следующий день по всем Калинкам были расклеены листовки, но уже немецкие. Написаны они были на правильном русском языке, а сообщалось в них то же самое, что накануне говорил толстый немец. Привыкшие к бережливости сельчане тут же оборвали новые бумажки на растопку печей. На следующее утро листовки уже были нашими. Кто-то успел расклеить за ночь сводки Совинформбюро. Уже опытное в таких делах местное население бережно уносило маленькие листочки домой, чтобы потом передавать их или зачитывать соседям. Новости эти быстро расходились по Калинкам, а потом уже попадали и в другие деревни. Вопреки новой власти, люди измеряли время от листовок до листовок.

Всё оборвалось в один день. Утро было обычное, тихое. Орали петухи, перелаивались собаки. Если бы не чужая речь и рыканье военных автомобилей, можно было бы подумать, что наступил мир. Жителей собрали на центральной площади около полудня. Снова машина с громкоговорителями двигалась по улицам, снова уже знакомый сельчанам голос с немецким акцентом сообщал, что в течение пятнадцати минут всем крестьянам следует прибыть на центральную площадь перед комендатурой.

Кощея это сообщение застало за работой в огороде. Дождя давно не было, и надо было полить грядки. Мать взяла его за руку и как маленького повела куда было велено.

– Надо слушаться, – пояснила она не желавшему идти сыну. – Немцы два раза повторять не будут. Увидят, что не выполняешь, и застрелят.

– Не застрелят. Я в лес убегу, – попытался отговориться упрямый Кощей.

Больше для храбрости, ведь он и сам понимал, что новая власть шутить не любит и не будет.

На площади, куда согнали жителей Калинок, стояла виселица. Высоко вверх тянула она свою гусиную шею, словно вглядываясь в толпу и спрашивая: «Нет ли желающих?». От этого зрелища Кощей притих. Молчали и остальные, пришедшие на площадь.

– Кого это? – спросила мать Кощея у стоящей рядом женщины.

– Не знаю, – тихо ответила та. – Говорят, того, кто листовки расклеивал, поймали. Эх!..

Мать опустила голову и тоже вздохнула. Кощей в детской своей беспечности пытался представить, как мог бы выглядеть этот человек. «Без сомнения, это сильный волевой человек высокого роста, – рассуждал мальчуган. – У него мужественное лицо и обязательно он всех победит».