Дети неба

Двери уже разъезжались, музыка зазвучала в быстром темпе. Шелковинт вылетел в свет дня, Ритл поневоле за ним. За музыкантами (все сопровождение генерировали один или оба охранника) Равна увидела широко рассевшуюся толпу – ничего похожего на тесную свору, которая была днем.

Шелковинт все еще хромал одним элементом, но сейчас изображал хромоту еще и с другой стороны. Два его элемента, держащие поводок, шли близко друг к другу, будто страдая от односторонней глухоты. Эту походку они стали отрабатывать сразу, закончив раскраску себя в шахматную клетку. Ритл могла и не играть роль, но ее упрямые старания доставить неудобство «хозяину» были отличным фоном для игры Шелковинта: шут и собака шута. Жестокий средневековый юмор, но хохот толпы заглушил музыку.

Потом на свет дня вышел Амди, сопровождаемый по бокам людьми. Хохот толпы затих, послышались удивленные завывания. Двое охранников пошли вперед, расчищая путь. Один из них тащил тачку, похожую на маленькую телегу.

– Идите за охранниками, – велел Амди. – Хозяин гостиницы мне сказал, что это – клиенты, заплатившие двойную плату, чтобы видеть нас здесь, а потом еще и на выступлении.

Охранники шли мощеной дорогой к гостинице. Повсюду располагались телеги, даже возле платформы канатной дороги, стоящей как наклонная башня в реве и тумане водопада.

Еще стаи смотрели от портика гостиницы, но охранники обошли здание подальше, ведя артистов и привилегированную публику по длинному дефиле, которое кончалось огромным амфитеатром – Равна на этой планете не видала похожего.

Труппа Амди прошла под навесами на краю площади, скрываясь от взоров публики.

Хозяин гостиницы вышел на середину. Булыжники были подогнаны хитрым узором, но кое-где попадались темные кляксы пятен, в узор не входящие. Гм. Жертвенные животные?

Хозяин гостиницы произносил что-то вроде речи. Но буквально через секунду после начала заорали сверху, и крик поддержали со всех сторон. Амди держал пару голов на виду у публики, но весь остальной притаился.

– Знаете, что они кричат? «Мы не за то платили деньги, чтобы тебя слушать!»

Хозяин гостиницы на арене с отвращением мотнул головами и удалился в свою ложу величественной походкой.

– Это значит, наш выход? – спросила Равна.

Восьмерка ниже припала к земле.

– Амди? – спросил Джефри ободряющим ласковым голосом с другой стороны этой стаи. – Ты отлично до сих пор действовал, давай дальше!

– Я… я… не было времени составить план. Я…

Публика распевала все громче и громче. Кусок очень гнилого ямса вылетел из-под навеса, расплескался, чуть забрызгав Шелковинта. Тот с омерзением что-то буркнул и выпустил случайно поводок Ритл. Синглет рванулся на волю, забыв прежнюю осторожность. Ритл помчалась широкой дугой, все время что-то громко булькая. Остановилась, оглянулась на миг на собственные задние ноги, за воротником потеряла из виду землю и шлепнулась. Вскочила, не прекращая орать, хвастливо и почти наверняка бессмысленно. Но что самое странное – это было похоже на интонации речи хозяина гостиницы.

Скандирование толпы сменилось хохотом.

Ритл остановилась в смущении, запрыгала взад-вперед, требуя серьезного к себе отношения. Смех только стал громче. Она бросилась на ближайшие ярусы зрителей – и ее дернул назад поводок Шелковинта. Она дернулась в сторону, натягивая поводок. Тем временем Равна заметила, что головы Шелковинта мотаются вверх-вниз, наслаждаясь неожиданной забавой. Он глянул в сторону Амди, а потом – все еще невидимый для публики – совершенно сознательно отпустил поводок.

Бедная Ритл на арене чуть не рухнула снова. Потом, ощутив свободу, побежала вдоль первого ряда, таща за собой длиннющий поводок.

Шелковинт кое-как выбрался на публику. Его элементы были покрыты клетчатым узором, по краям шли хромые. Он побежал за поводком синглета, потрясающе естественно промахиваясь по нему снова и снова. Наконец он всеми четырьмя телами плоско прыгнул на него, зажав где-то внизу. Встал, крепко держа поводок четырьмя парами челюстей, триумфально раскланялся и начал говорить свою собственную речь. Но ручной зверь шута не стал ему помогать: Ритл бегала вокруг четверки все быстрее и быстрее, а поводок укорачивался.

Наконец Шелковинт сам об него споткнулся, зашатался, возмущенно вопя. Публике это показалось еще смешнее. В него запустили еще несколько гнилых овощей, но это, скорее, было выражение одобрения. Один кусок попал Шелковинту в плечо, размазавшись по черно-белым клеткам. Ритл вроде бы над ним смеялась, но ей тоже пришлось уворачиваться от подарка публики, и это не получилось.

Шелковинт заметался в очевидной панике, потом весь повернулся туда, где прятались Амди и компания. На стайном языке жалоба значила что-то вроде:

– Хозяин, Хозяин, иди сюда!

Вот так и должен был выступить Амди. Он издал низкий, прочувствованный вой… и выпрыгнул на арену.

Смех сменился приветственными воплями, и дождь гнилых овощей стих. Амди шел так гордо, как Равна никогда не видела, и те, что шли в середине, задрали морды точно вверх. Если бы так шел человек, он бы задирал вверх руки, привлекая внимание зрителей.