Дети неба

– У Магната много дурацких идей, в том числе – что можно, что-то продавая, стать сильнее. Но на этот раз… что из того, что в тропиках их – сколько вы сказали? – да сколько бы ни было. Они, эти миллионы, – животные. Толпа. Разве что их поубивать и землю использовать, иначе тропики бесполезны. Я вам говорю – конфиденциально, конечно, – что моему хозяину эта тропическая авантюра уже надоела. Она истощает наши силы, сводит на нет преимущества новых технологий, которые принес Хранитель, производственную базу ослабляет в Восточном Доме. И надо эти глупости прекратить немедленно!

– Хм. Надеюсь, ваш начальник моему такого не высказывал с такой страстью. Магнат не очень хорошо реагирует… когда им пытаются командовать.

– Ну, не беспокойтесь. Хранитель – дипломат куда лучше меня. А я простой работяга – как, впрочем, и вы – и честно высказываю свое мнение.

Ремасритлфеер сам не очень был дипломат, но вполне мог понять, когда его прощупывают. И чуть не выдал этому шестерному кретину, куда он может засунуть своего Хранителя с его хитрыми планами.

Нет. Спокойствие.

Минуту помолчав, Читиратифор сменил тему:

– Говорящие каракатицы почти спустились к земле.

– Ага.

А каракатицы в чане тоже верещали, проявляя интерес. Очевидно, слышали снизу своих собратьев.

– Ваш начальник говорил моему, что это будет определяющее испытание. Если не выйдет, все возвращаемся домой. Я это расценил бы как очень хорошие новости – но все же кто, кроме сумасшедшего, будет ставить на имитирующих речь каракатиц?

Вопрос выглядел вполне резонным, но, к сожалению, у Ремасритлфеера не было ответа, при котором Магнат не выглядел бы полным идиотом.

– Ну, на самом деле это не настоящие каракатицы.

– А выглядят отлично. Обожаю каракатиц.

– Попробовали бы вы их воду на вкус, были бы другого мнения. Мясо практически несъедобно.

Ремасритлфеер никогда не ел этих извивающихся созданий, но стаи Южных Морей, рыбачащие на атоллах дальнего запада, о разумности и о мерзком вкусе этих тварей узнали примерно в одно и то же время. И любовь Магната к фантастическим слухам послала Ремасритлфеера через полмира на эти острова – поговорить с туземцами и привезти домой колонию этих странных животных. То, что сперва представлялось таким же абсурдным приключением, как теперешнее, оказалось самым интересным событием за всю жизнь Ремасритлфеера.

– И эти создания действительно умеют говорить.

– Несут такую же чушь, как любой синглет.

– Нет, они умнее. – Может быть. – Они настолько разумны, что Магнат решил провести вот этот эксперимент.

– Осуществляя свой тайный план, ага. Мне плевать, в чем он состоит, лишь бы сегодняшняя попытка была последней…

Читиратифор на секунду замолчал – глядел, как корзина обмена проходит последние футы, спускаясь к слякотной земле. На нее смотрели – внимательно. На краях открытого места, где кружились и вихрились несметные толпы, головы поворачивались, тысячи глаз следили за «Морским бризом» и спускаемым с него грузом. Декады опасных полетов шара – и множество дорогих безделушек – потребовались, чтобы организовать для этих обменов площадку и кое-как соблюдаемые правила.

– Послушайте, расскажите мне! – Читиратифор не устоял перед любопытством. – Что, во имя неба, делаете вы с этими каракатицами?

– Блестящий план моего босса? – Ремасритлфеер не допустил в голосе ни малейшей тени сомнения или сарказма. – Скажите мне, Читиратифор, вы понимаете, где мы?

Читиратифор ответил шипением:

– Мы застряли прямо над сердцевиной самого, прах его побери, большого Хора в мире!

– Именно так. Ни один исследователь так близко не мог подобраться. Флот Магната стоит на якоре в двух тысячах футов от берега. И ближе никто никогда не подходил. Сами знаете, сколько путешественников пытались добраться до сердца тропиков по суше или по воде Шкуры. Их ждали болезни и жуткие звери, но это можно пережить. Я, например, выжил. Но все, кто уходил дальше на юг, исчезали или возвращались частями, почти безумные, и передавали истории, которые сложились в легенду о тропиках. И вот сейчас мы с вами оба здесь, всего в тысяче футов над центром всего этого.

– И к чему вы ведете?

Читиратифор попытался произнести эти слова высокомерно и нетерпеливо, но голос у него дрогнул. Может быть, наконец-то он как следует рассмотрел тварей внизу, непрестанное бурление толпы вокруг поляны. Если учесть жару, неудивительно, что создания эти украшали только случайные безделушки да пятна краски. Но даже не в одежде дело: почти никого из них нельзя было бы принять за жителя севера. Шерсть у тропиканцев была редкая, у некоторых на лапах меховые оторочки, но бока и животы почти голые. И было их столько, что даже сюда, наверх доносились мыслезвуки. Огромный Хор – вот что, пожалуй, больше всего выбивало здесь из колеи и вгоняло Читиратифора в состояние, близкое к панике.