Дети ночи

- Какая досада – с чувством сказал Бониард – всего-навсего неправильное питание. Надеюсь оно никак не относится к вашему подарку? 

Ну и зачем тебе это, подумал Старший. Какая тебе разница, где он умер? Впрочем, так будет даже интереснее.

- Что вы, конечно нет. Он вообще был кочевником, если вы помните. Насколько я понимаю, всё произошло несколько восточнее. 

Бладер? Он что, вырастил кого-то для этой цели? Нет, врядли. Он конечно хитер и умен, но в силе ему с братьями не тягаться, и врядли он бы пошёл на такой шаг. Однако это будет опаснее, чем я думал. Тело получить будет тяжеловато. Может, втихую, связаться с Бладером и выкупить тело? Правда если остальные про это узнают, то я буду такой же парией, как и он. Надо действовать предельно осторожно. 

- Кстати, господа и дамы – подал вновь голос Младший – мы забыли про еще один сюрприз, который приготовили для вас. 

С этими словами он достал из кармана вокс, который и положил на стол. Все с любопытством уставились на лежащий кристалл, ожидая, что же он выдаст. 

Воксы были очень своеобразными кристаллами, которые росли только в одной пещере принадлежащей братьям. У этого типа кристаллов была высокая чувствительность к магии, и как только она их касалась, они начинали записывать всё, что происходило по округе. Самые маленькие могли записывать только однократное ощущение, царящее в помещении, где они были. Средних размеров воксы записывали звук, и, наконец, большие воксы могли даже воссоздавать изображение того, что творилось по округе. 

Вокс лежащий на столе был средним по размерам, и, судя по всему, Младший готовился поразить всех каким-то необычным звучанием. Он неторопливо коснулся вокса магией, и комната наполнилась музыкой с бешеным темпом, который проникал в каждого, из Детей Ночи, находя отклик даже в самой черствой душе, чуть позже к музыке присоединился и слегка хриплый голос: 

Бежит по дорогам неслышной тенью 
Живое до самых костей виденье, 
И те, кто видят его скольженье 
Спешат помолиться вслух. 
Но что богам, до бегущих мимо, 
До тех, в ком бьется неистребимо 
Свобода, вскормленная в злую зиму, 
Живучий бунтарский дух. 
А в кровь разбитых губ 
Усилия жарче нет 
На просьбы слишком скуп 
Молчания обет 
Меня обложили, как зверя в норе 
Мне бросили жирный кусок 
Но ни для кого уже не секрет – 
Дороги ведут на восток 
Неровен шаг, пожирающий мили 
Меня оставили в тесной могиле 
Друзья скорбят, а враги забыли, 
Но вот наступает срок 
Живым в могиле совсем не место 
Смерть не полуденная сиеста 
Она не жена, она лишь невеста - 
Дороги ведут на восток 
И мчится тень по полночным скалам 
Я к месту боя приду усталым 
Но сил прибавится, и немало 
Ведь звери - своих не едят 
Без разговоров и предисловий 
Не годен в пищу лишь брат по крови 
Меня, быть может, еще изловят 
Но до смерти не победят 
А жизнь в открытых глазах сияет 
И чуткие лапы тропу не теряют 
И каждый клык свое дело знает 
И верен шальной прыжок 
И неутомимо твое дыханье 
Хоть это, может, и наказанье 
Перед тобою твое создание 
Дороги ведут на восток 

- Грандиозно – выдохнула Скинна. 

- Неплохо – согласился Инк. 

- Рад, что вам понравилось – с улыбкой ответил Младший. 

Зачем это было надо? Показать, что не я на этом приёме хозяин, а они? Вызов? Глупость. Они знают, что разделают меня на части, и я ничего не смогу противопоставить им. Тут что-то другое. 

Проклятье на головы этих братьев. 
«Меня обложили, как зверя в норе 
Мне бросили жирный кусок 
Но ни для кого уже не секрет – 
Дороги ведут на восток» [3]