Дети ночи

О’Рурк прикоснулся к ее перчатке. На шоссе появился старый, потрепанный фургончик; одна фара его была сбита и освещала поле, а не дорогу. Машина въехала на закрытую стоянку при кафе и дважды мигнула фарами.

– Вперед, – шепнул О’Рурк.

Воевода Чоаба провез их всего километров десять от Лёкёшхазы, после чего они свернули с шоссе на изрытый колеями проселок, проехали мимо скопления цыганских кибиток – точно таких же, какими Кейт представляла их по детским книжкам, – и подкатили к краю оврага, где грунтовка заканчивалась.

– Пошли, – сказал цыган, сверкнув золотыми зубами в свете фонарика, который держал в руке. – Дальше пешком.

Кейт спотыкалась и два раза чуть не упала во время крутого спуска – у нее мелькнула шальная мысль, что так и придется весь путь до Румынии проделать в потемках среди россыпей валунов, – но потом они оказались на дне оврага, воевода Чоаба выключил фонарик, и не успели их глаза привыкнуть к темноте, как зажглось не меньше дюжины прикрытых фар. Кейт заморгала. Под маскировочной сетью, свисавшей с деревянных шестов, стояли шесть почти новых «Лендроверов». В машинах или рядом с ними сидели и стояли двадцать, а то и больше мужчин, одетых, как и Чоаба, в тяжелые овчинные полушубки и высокие шляпы. Все смотрели на Кейт и О’Рурка. Один из мужчин – высокий, худощавый, без усов и бороды – вышел вперед. На нем был толстый шерстяной блейзер и потрепанный свитер.

– Мой… chavo… сын, – представил воевода Чоаба. – Балан.

– Приятно познакомиться, – произнес Балан с легким британским акцентом. – Прошу прощения, что не смог сопровождать отца во время встречи вчера вечером. – Он протянул руку.

Кейт подумала, что в этом рукопожатии было что-то торгашеское. Воевода Чоаба осклабился, показав золотые зубы, и кивнул, как бы гордясь лингвистическими способностями сына.

– Прошу, – сказал Балан, открывая дверцу переднего «Лендровера». – Ехать будем недолго, но медленно. К рассвету мы должны оказаться за много километров отсюда.

Взяв у пассажиров сумки, он забросил их в багажный отсек. Кейт и О’Рурк забрались на заднее сиденье.

Остальные тоже расселись по машинам, громко хлопая дверцами. Взревели моторы. Кейт наблюдала за тем, как откуда-то сверху появились женщины в длинных одеяниях и сноровисто убрали шесты и маскировочную сеть. Балан сел за руль, его отец – рядом, и их машина двинулась первой – сначала по оврагу, а потом по более ровному участку речной долины. Никакой дороги здесь не было. Кейт оглянулась. Фары остальных машин почти полностью были залеплены черной изолентой; оставались лишь узкие щели, из которых полумесяцем исходил свет.

Туалет в «Восточном экспрессе» был ужасен – грязнее, пожалуй, Кейт не видела, – но после часа зубодробительной тряски она очень радовалась, что успела посетить его до Лёкёшхазы. Не очень-то удобно было бы останавливать весь караван, чтобы она могла отбежать за какой-нибудь валун.

Под ритмичное покачивание и тряску Кейт чуть не заснула, но Балан вдруг спросил:

– Не будет ли слишком большой бесцеремонностью с моей стороны поинтересоваться… Почему вы решили проникнуть в Народный Рай таким способом?

Кейт попробовала придумать что-нибудь убедительное, но ничего не вышло. Из-за усталости ее мысли помимо воли текли медленно, как тягучая холодная патока.

– У нас нет уверенности, что на обычном маршруте нас ожидает теплый прием, – пришел на помощь О’Рурк.

Кейт ощущала его ногу, прижатую из-за тесноты к ее бедру. На полу и на сиденье рядом с ним были навалены какие-то коробки.

– А-а-а, – протянул Балан, будто получил исчерпывающее объяснение. – Нам знакомо это чувство.

О’Рурк потер щеку.

– После революции в Румынии для ром что-нибудь изменилось к лучшему?

Балан бросил взгляд на Чоабу, после чего отец и сын обернулись к священнику.

– Вам известно наше самоназвание? – спросил Балан.

– Я читал работу Миклошича. – Голос О’Рурка пресекался от усталости. – Кроме того, я бывал в Индии, откуда, как предполагают, произошел язык рома.

Балан хмыкнул.

– Мою сестру зовут Кали – древнее цыганское имя. Мужчину, который хочет взять ее в жены, зовут Ангар, тоже почетное цыганское имя. А Индия… Н-да-а.

– А какую контрабанду вы обычно возите? – спросила Кейт, с запозданием осознав недипломатичность своего вопроса. Но она слишком устала для церемоний.

Балан снова хмыкнул.

– Любую, что дает нам наилучший доход в Тимишоаре, Сибиу или Бухаресте. Раньше это было золото, Библии, презервативы, фотоаппараты, ружья, виски… а сейчас – порнофильмы из Германии. Очень любят в Бухаресте такие фильмы.

Кейт посмотрела на коробки рядом с О’Рурком. Воевода Чоаба что-то быстро сказал по-венгерски.

– Отец говорит, что нам часто приходилось тайно вывозить людей из Румынии, – пояснил Балан. – Сегодня мы впервые кого-то везем в страну.

Они ехали по холмистому пастбищу. Тусклый свет освещал еле заметный след между выветренными оврагами.

– Маршрут безопасный? – спросил О’Рурк. – Как тут насчет пограничников?

Балан негромко рассмеялся.

– Он безопасный ровно настолько, насколько безопасным делает его бакшиш, который мы платим.