Дети Ночи (СИ)

Он был огромен, и конь под ним был огромен. Старшему принцу пришло в голову, что такому лучше бы ехать на медведе, раз уж сам Медведь. Тарья прожил уже полторы сотни лет, что даже для Ночных много, а по виду ему больше шестидесяти никто не дал бы. Седины в буйной жесткой гриве почти не пробивалось, заплетенная в косу борода была черна, даже морщинки у глаз едва намечались. Пронзительный взгляд сиреневых глаз просто пригвождал к месту. Вот таким взглядом он и смотрел на детей своей единственной дочери.

Они нравились ему, особенно Старший. «Конечно, статью не в медвежью породу выйдет, но нос точно мой, а взгляд прямо как у жены моей, покойницы, чтобы ей за снами радости и блага побольше, славная была женщина».

Мальчики опасливо смотрели на деда, и их мысли откровенно читались у них на лице.

Старший боялся и хотел остаться у деда.

Младший боялся и хотел скорее домой.

«Воин будет хороший, — подумал он о Младшем. — А маг — никудышный».

Три ночи было веселье в Медвежьем холме. А потом король уехал, а Старший принц остался у деда. Он долго смотрел вслед отцу и брату, стоя рядом с дедом, и на душе у него было тоскливо. Но ни брат, ни отец не обернулись, и Старший, вздохнув, помотал головой.

— Правильно, гони тоску, — сказал дед. — Понятно, жалко, когда детство уходит, но пора уж. Я сделаю из тебя хорошего преемника отцу. Будь уверен, времени на тоску у тебя не будет.

И Тарья Медведь не солгал.

«Привет и поклон тебе, милый брат. Я очень по тебе соскучился. Правда, времени у меня скучать очень мало, но все равно скучаю. И по маме с отцом очень скучаю тоже...»

— Магия, малец, это наука, и наука точная. И простая донельзя. Берешь силу, отмериваешь, направляешь — и готово. Понял?

Старший помялся, но потом решил ответить честно.

— Нет...

Дед хмыкнул.

— Хорошо. Объясню подробнее. Для дураков. — Он откинулся в кресле, сложив лапищи на объемистом животе. Кресло заскрипело. — Ты, парень, чего сидишь как бедный родственник? Сядь как подобает, руки в коленях не зажимай. Чего меня бояться, я же твой дед, как-никак.

Старший послушно сел, как просил дед, хотя легче ему не стало. Даже сам вид дедовой библиотеки внушал благоговейное почтение. Принц никогда столько книг и свитков не видел.

— А, — дед перехватил его взгляд. — Все никак не налюбуешься? Я вот тоже. У вас-то в холме такой нету. Я, понимаешь ли, когда был молодым, дрался за книги. Приезжал в холм, вызывал хозяина на поединок, выигрывал, конечно же, и брал как выкуп книги. Ну, я не злодей, копию-то потом присылал... Ну, не всегда дрался. Порой сами дарили. Иногда выменивал. Да и за твоей бабкой много хороших свитков взял в приданое. Ладно. Вернемся к нашим магическим штудиям. — Дед опрокинул в себя кубок густого вина, крякнул. — Слушай во все уши и внимай. В нашем мире течет сила, при помощи которой можно творить то, что называется волшебством, чародейством и прочей белибердой. Магией, в общем. Сила течет везде. Если человек научается ее брать и направлять, то будет из него маг. Это не у всех получается, как не всем дано быть стихотворцами, хотя пару строк в рифму сложить и дурак сможет. Во, хорошее сравнение. Сейчас я буду тебя учить, считай, слова рифмовать. А вот будет ли из тебя стихотворец, то есть, маг — увидим.

— А откуда эта сила?

— Что? — дед чуть нахмурившись, воззрился на внука.

— Откуда идет эта сила?

— Не знаю, — пожал плечами Медведь. — Это все равно как откуда птицы прилетают. Никто же не знает — откуда-то из-за Стены, и все. Так и сила — есть и все. Пользуйся.

«Дед учит меня сосредотачиваться, чтобы направлять силу. Это ужасно трудно, я ужасно устаю и ужасно хочу есть, у меня ужасно кружится голова. Но все-таки получается. Теперь я могу даже понять, что случилось, когда мы открыли холм. Я правильно направил силу, правда, случайно. И помнишь, я ужасно задыхался тогда? Потому, что я совсем ничего не умел и отмерил ее слишком много. Правда, я и сейчас задыхаюсь. Но я уже умею немного магию делать!...»

— Давай, — рявкнул дед. — Поджигай елку.

Принц мысленно определил цель, составил посыл. Сконцентрировался, ощутил, как вдоль позвоночника побежали мурашки, и направил силу...

— Урод! — рев деда был оглушителен, как раскат грома прямо над ухом. В голове звенело еще и от затрещины. — Тебе что было сказано? Недоносок!

Принца пошатывало от оплеухи и от слабости одновременно.

— Ты посмотри, дубина стоеросовая, что ты наделал!

Принц почти ничего не видел. Сам виноват, слишком много направил силы. Нет, никогда он не научится отмерять ее сколько надо. Временное ослабление зрения — так и совсем ослепнуть можно. Судя по крикам и запаху, загорелась не одна елочка.

— Дурак! Себя убьешь и народ гробить будешь!

Принц, наконец, стал видеть. Голова дико кружилась и подламывались колени, но он все же видел и слышал.

Горели восемь елок прямо перед ним. Ровнехонько так горели.

— Тебе сказали — одну елку! Одну! Ты должен был определить в посыле не «просто елка», а «вот эта елка»! Взял силу — нацелил — отмерил — направил! Нацелил — отмерил — направил! Что тут непонятного, что? Ублюдище!