Дети ночного неба

— Ваше высочество, наконец-то вы нашлись! Ваш брат будет безмерно рад!

* * *

Сначала миновал полдень, потом паутина сумерек окутала улицы. Ни Риддин, ни Сура не возвращались.

Огонек стоял у окна, разглядывая прохожих, он беспокоился, но старался не подавать виду, Мэйо и так как на иголках сидит.

Слуга принес обед, потом забрал поднос и пустую посуду.

Скучно. Тревожно. Пасмурно.

— Мэйо, пойдем прогуляемся.

— Риддин велел никуда не выходить, он ругаться будет, — возразил мальчик.

— А мы недалеко. Пройдемся по улице перед гостиным домом. Развеемся чуть-чуть.

Мэйо недолго колебался между послушанием и скукой.

— Хорошо, пошли.

Они предупредили хозяина гостиницы и окунулись в сутолоку столичной улицы. Впрочем, по сравнению с Кумшу, улицы были почти пустынными.

Огонек огляделся, отсюда, снаружи, улица уже не казалось такой интересной.

— Ну что? — потеребил его за рукав Мэйо. — Что будем делать?

— А пойдем посмотрим, что это там продают.

Лавчонка, в которую то и дело входили люди, находилась на другой стороне, обратно покупатели выходили с небольшими разноцветными свертками.

— Пойдем! — обрадовался мальчик.

Фонарщик, прислонив лестницу к столбу, зажигал фонари, люди шли по своим делам, все было тихо и спокойно. Но не успели Огонек с Мэйо пройти и половину пути, как из-за угла дома вылетел всадник на разгоряченном коне. Не успей оборотень отскочить, схватив Мэйо в охапку, лошадь их бы стоптала.

— Недоумок! — сгоряча бросил вслед всаднику Огонек, тот вдруг резко остановил коня, развернул.

— Что? Что ты сказал?!

Мэйо вздрогнул и прижался к Огоньку, разглядев лицо их обидчика — серая кожа, волосы, торчащие дыбом, и ярко-желтые глаза.

— Что слышал! — зло бросил Кау Ши. — Не умеешь ездить — верхом не садись!

Всадник легко спрыгнул с лошади, он был лишь немногим старше Огонька, но одет не в пример богаче.

— Сейчас ты ответишь за свои слова, ничтожный!

Вокруг начал собираться народ. Кто-то подзуживал обидчивого юнца, кто-то звал стражу.

Желтоглазый выхватил меч, Огонек отступил, заслоняя собой Мэйо, он был не вооружен. Юноша растерялся, такого он не ожидал. Можно было преобразиться и отлупить этого самоуверенного богатейчика. Но как воспримут это люди, не забьют ли они камнями появившееся вдруг из ниоткуда чудовище?

Разрешила все подоспевшая стража. Растолкав людей, они прошли к центру столпотворения.

— Что здесь происходит? — спросил рослый стражник в доспехах императорских цветов.

— Я Ришайд Балоог, — желтоглазый несколько успокоился. — Это ничтожество меня оскорбило!

Страж кивнул, обратившись к мальчишкам:

— Это и в самом деле так? Ты сказал оскорбительные слова человеку высокого рода?

— Он чуть не затоптал нас! — возмутился Огонек.

Устало вздохнув, страж сделал знак остальным.

— По закону, оскорбившего человека знатного рода ждет двадцать плетей. Взять его.

Он знал, что выдать себя, сказать, что он не менее знатного рода — навредить Чиа, ведь не зря же она отослала его братьев в отдаленный уголок Империи. Никто ничего не должен знать. А плети… Все быстро заживет. Огонек стиснул зубы, позволив себя схватить.

Мэйо сначала растерялся, а потом сообразил, что происходит.

— Стойте! Стойте! — кинулся он к стражникам. — Оставьте его! Он тоже знатного рода!

— Какого же? — усмехнулся один из стражников.

— Он Каеш!

Огонек повесил голову.

— Это правда? — его встряхнули.

Солгать? Или признаться, раз уж Мэйо выдал? Хотелось сделать второе, но оборотень упрямо молчал.

Вдруг из толпы вынырнул какой-то старичок, невзрачный, однако на его шее красовался знак императорского служащего, принадлежащего к замку. Тряся бородой, заплетенной в тонкую косицу, заглядывая снизу вверх главному среди стражников, старичок сказал:

— То, что говорит мальчик, правда. Я имел дело с этим кланом, я могу подтвердить. Юноша действительно Каеш.

Стражник с сомнением посмотрел на старика, на знак смотрителя свечей в императорских покоях, и кивнул.

— Хорошо. Отпустите его. Господа, тогда вам придется разобраться самим с тем, кто кого оскорбил.

Стражники развернулись и ушли, толпа тоже изрядно поредела, да и самые любопытные вскоре поспешили по своим делам, не желая ввязываться в разборки кланов.

Балоог подошел и положил Огоньку руку на плечо.

— Извини, я не знал…

Горячий Кау Ши вывернулся из-под руки.

— А простых людей давить, значит, можно?!

— Извини, я просто… — желтоглазый повесил голову.

— А что же вы сразу не признались, господин? — к Огоньку подошел тот самый старик, что спас его от порки.

Выглядел спаситель безобидно, глаза его смотрели любопытствующее и добро.

Мэйо дернул друга за руку.

— Пойдем отсюда!

— Подожди. Спасибо, вам господин, — Огонек поклонился старику, не обращая внимания, на стоящего рядом желтоглазого. Балоог тяжело вздохнул, видя, что помириться не удастся, а потом вскочил на коня и отправился по своим делам, теперь он уже внимательнее смотрел куда едет.

— Ну что вы, — старик, улыбаясь, всплеснул руками. — Не за что, все мы должны помогать друг другу!