К огорчению Нана и облегчению Яблочка, по пути к пустыне им никто не встретился. Нан, успев наслушаться россказней Изеафинса про приключения на берегу лазурного моря, страсть как захотел чего-то аналогичного. Если не созидательного — то хотя бы разрушительного. Хотелось крошить черепа или протыкать тела. Но, к сожалению, для реализации первого необходимо было завернуть на запад, а для второго — сдать назад.
Свою печаль вильметт решил компенсировать рассматриванием местных красот — тем более вскоре они завернули восточнее и пейзаж стал более рельефным и интересным.
Путь им все чаще преграждали ухабы, небольшие расселины и ущелья, для преодоления которых приходилось спускаться вниз. Иногда вильметт везло — и ущелья вели их ровно по установленному Яблочком маршруту. Слева и справа нависали неприступные ледяные склоны, то тут, то там прорезались каменные уступы. Дно оскалилось каменно-ледяным крошевом, посередине белели причудливой формы сугробы.
— Интересно, ущелья же образованы реками — почему здесь нет ледяной корки? — Нан решил разговорить необычайно молчаливого собеседника.
— Ну значит это ущелье образовано не рекой — Спустя несколько минут Яблочко соизволило ответить — что за дурацкие вопросы?
— Да так… ничего.
Ущелье вывело их в разверстый каньон. На дне каньона сохранились остатки некогда широкой реки, а по берегам росли… деревья? Голубоватые, отбрасывающие иррационально светлые тени, статные стволы, устремленные к унылому небу. Две аккуратные рощицы, расположенные на остатках берега.
Вильметт подползли к наименьшему из исполинов и попытались идентифицировать его.
Информации было не то, что мало — ее катастрофически не хватало. Однако прямо перед ними были огромные, почти неисчерпаемые запасы жизненной энергии… Единственный момент — не дадут ли эти деревья сдачи?
Яблочко самоубийственное желание Нана проигнорировало и поползло дальше.
— Мы скоро прибудем. Давай не терять еще «миллиард» (или как ты там это называешь) часов на возрождение в случае нашей гибели. Тем более, судя по твоим мыслям, у нас не так много времени.
Нана словно окатило водой, он поежился. Яблочко проникло слишком глубоко в его голову — не должны неигровые персонажи так себя вести. Слишком… осознанно, слишком много свободы.
Миновав рощу, уперлись в отвесную скалу. Взглянув наверх, Нан внезапно вспомнил отрывок из очень старой двухмерной передачи, в которой командам интеллигентов-интеллектуалов задавали разные вопросы. И вот там была команда, в которой все участники перекидывали ответственность за ответы на одного человека по фамилии какого-то уездного городка. Камера, наведенная на его лицо, поднятое кверху и была концом ассоциативного ряда, связанного со злополучной скалой.
Ничего не поделаешь — полезли-поползли. Ползли достаточно долго — посему Нан вернулся к терзающим его мыслям. Почему Яблочко переродилось таким злым? И почему оно ощущается теперь еще более «живым», более умным и манипулятивным? На ум пришли слова Иезафинса.
— Скажи, Яблочко, в чем смысл жизни?
Тишина. Завывание ветра. Звук крошащихся камушков под лозами. Вдруг Нану в голову пришел сумбурный, красно-коричневый контекст. Вильметт намек уловил, однако впечатлен не был. Под аккомпанемент соответствующего звукового сопровождения выбрались.
Пред ними предстало пологое горное плато, оканчивающееся далекими горными хребтами. Не такими монументальными, как Горы на западе — но все равно впечатляющими. Плато было испещрено складками местности, следами древних оползней норами вскрытых пещер.
— А если словами?..
— Слушай. Давай не сейчас. И так настроение ниже мотни.
Яблочко безапелляционно поползло к одной из пещер. Нан переключил свое зрение в обнаружение луковиц — и, наконец, увидел целую россыпь в снежной толще. Желание теребить недовольное вильметт исчезло, и конец пути они проделали в напряженном молчании.
*
Вползя в одну из неприметных дыр, минуя несколько отнорков, Нан с Яблочком попали в широкую овалообразную пещеру. Посередине было свалено в кучу несколько луковиц чахоточного вида, по углам в каких-то неестественных позах замерли маленькие, тоненькие лозочки — вильметт.