Дети онлайн: опасности в Сети

За эту войну, развязанную против педофилов, мы с Филиппом Гросс-Днепровым стали для них врагами номер один. Под раздачу попали и Владимир Соловьев, и Аркадий Мамонтов, и многие другие. Наши фото публиковали на своих сайтах педофилы всех мастей, под нашими фамилиями писали угрозы, обещали убить в темном переулке и т. п. Но нам было не привыкать.

Я продолжала выявлять педофилов. Мне уже помогали в этом около пятидесяти человек, я раздавала всем инструкции, и у нас появились агенты буквально на всех педофильских сайтах. Но вся эта работа не стоила и выеденного яйца, потому что держалась только на нашей команде. Мы прекрасно отдавали себе отчет, что в государственных масштабах это просто капля в море. Пора было переходить на следующий уровень – к системной деятельности.

Глава 6 Противостояние системе

Долгое время мы всей нашей командой размышляли о том, как перевести борьбу с педофилией в России в активную фазу. Тогда, в 2011 году, ситуация была просто катастрофической. Педофилов практически не сажали, а если дело и доходило до суда, насильник десятилетней девочки мог легко получить условный срок или выйти по УДО и продолжать спокойно развращать детей. Сотрудники полиции и Следственного комитета абсолютно не представляли себе масштабов происходящего кошмара и понятия не имели об эффективных способах борьбы с педофилами.

Доходило до смешного – полицейский, принимавший у нас одно из заявлений, на полном серьезе искал в Уголовном кодексе статью «педофилия».

Ему и в голову не приходило, что такой статьи не существует, зато в законах прописано пять специальных составов, касающихся сексуального насилия над детьми. О том, чтобы использовать в оперативной работе высокие технологии, Интернет, приобщать к делу доказательства, полученные через сеть, не могло быть и речи. А ведь именно в Интернете мы ежедневно находили педофилов и успешно брали их в разработку. Полиции оставалось лишь все задокументировать и найти подонка. Но ничего не делалось.

В какой-то момент я поймала себя на мысли, что все, что я делаю, абсолютно бесполезно. Все равно что биться головой о бетонную стену. Система сминала нас, словно асфальтоукладчик. Меня никто не слышал, хотя я кричала во весь голос. Однажды настал день, когда отписки из МВД и Следственного комитета перестали помещаться в папки, и мне пришлось складировать их в коробки внушительных размеров. Было понятно, что одна я не справлюсь. Нужно что-то менять.

Приведу один яркий пример того, каким образом полиция реагировала на наши обращения. Летом 2011 года мы активно занимались выявлением детской порнографии в социальной сети ВКонтакте. Тогда за распространение материалов, содержащих изображения порнографического характера с участием несовершеннолетних, сроки были смешные, но все же были. И вот я составила очередное заявление, в котором указала ссылки на аккаунты пользователей, распространяющих подобные материалы, и отправила его на имя начальника отдела «К» ГУВД Москвы. Именно этот отдел должен заниматься расследованием преступлений в сфере компьютерной информации и ловить распространителей. Через отведенные законом десять дней на проверку мне пришло уведомление, что мое заявление было передано в ОВД «Перово» города Москвы, по моему месту жительства. Мы с другом опешили. При чем здесь Перово? И побежали в ОВД. Отдел полиции находился недалеко от нашего дома, и уже через пятнадцать минут мы были на месте. Сначала нас просто не хотели пускать в отдел, ссылаясь на то, что нас никто не вызывал, да и вообще дознавателя нет на месте. Дознавателя?! Нашим заявлением занимается дознаватель?! Нашему возмущению не было предела.

Спустя какое-то время нас все-таки пустили в отдел и отвели к тому самому дознавателю. Обшарпанный кабинет со спартанской обстановкой – видавший виды стол, стул, шкафчик с отвалившейся дверцей и традиционный советский сейф. Все. Никаких намеков на компьютер. Я задала вопрос, который лежал на поверхности: «А как вы собираетесь проводить проверку по нашему заявлению, если у вас отсутствует компьютер?» Дознаватель, молодой мужчина, засмеялся и сказал: «Проверять? Никак! Ваше заявление – филькина грамота! Порнография в социальных сетях – это не распространение!» Вот как! «А что же тогда, по-вашему, является распространением детской порнографии?» – удивилась я. Дознаватель ответил, окинув меня снисходительным взглядом: «Девушка, распространение, это когда один человек другому на кассете передает!»