Дети песков (СИ)

Ему на ладонь упал вытянутый стеклянный флакончик, размером едва превышавший ноготь. Лантея с любопытством зажала его между пальцами и посмотрела на свет на содержимое бутылька.

— Как занятно… — протянула она, прищурив один глаз, — что именно у безгрешного Кирина мы отыскали подобный тайник.

— Что это такое? — шепотом спросил профессор, придвигаясь ближе.

— Консистенция жидкая, цвет глубокий фиолетовый, маслянистые отблески… Это, без сомнения, яд замедленного действия, — хмыкнула девушка. — Вот только какой именно?

Она подцепила ногтем затычку и без проблем ее выдернула, а после на некотором отдалении поводила флаконом у себя под носом, легкими взмахами руки направляя воздух в свою сторону.

— Запах резкий, кисловатый. «Забвение», — подвела итог Лантея.

Она вернула затычку на место и задумчиво взглянула на бутылек.

— «Забвение» — редкая отрава. Просто так ее не достать, — пояснил для профессора Манс. — Этот яд вызывает дыры в памяти.

— Провалы, — поправила брата девушка. — Жертва забывает все, что делала последние несколько дней, и чем больше времени проходит с момента попадания отравы в кровь, тем быстрее стирается память. Вплоть до полного забвения. А с ним приходит и смерть, так как мозг разрушается.

— Этот яд был на лезвии кортика? — в первую очередь поинтересовался Ашарх.

Лантея подняла клинок до уровня глаз и внимательно осмотрела его.

— Нет, — вынесла она свой вердикт.

— Значит, Кирин готовил его для кого-то, — сказал преподаватель. — Раз этот яд так трудно достать, и он хранил его в секрете, держа как можно ближе к оружию.

— Интересно, кому же он предназначался? — пробормотала девушка и нахмурилась.

Аш нервно щелкнул суставами на своих пальцах и высказал робкое предположение:

— Вполне может оказаться, что как раз убийце. И это означает лишь одно: Кирину было нужно, чтобы его неприятель перед гибелью утратил память. Зачем только все это?.. Не возьму в толк.

Со стороны Манса раздался невеселый смешок:

— Все еще сложнее. Умершего звали не Кирин.

Он продемонстрировал тонкую пластинку, которая закрывала тайник. На внутренней ее стороне вилась едва заметная глазу гравировка. Несколько иероглифов, тесно жавшихся друг к другу.

— «Авирину Лэйху от матери на память о доме. Восьмой день тринадцатого месяца 2559 года от основания Гиртариона», — вслух прочитала Лантея.

Троица переглянулась.

— Имена Авирин и Кирин весьма созвучны, — заметил профессор.

— Так и есть, — подтвердил Манс, — иероглиф один и тот же. Разница лишь в написании нижней черты… Можно легко изменить свое имя.

— А вот имя рода не изменить никак. Род Лэйх относится к самым знатным семьям Первого Бархана, — объяснила Лантея. — Вот только, насколько я знаю, вряд ли хоть одной душе во всем Третьем Бархане было известно, что отпрыск уважаемого рода из соседнего полиса служил во дворцовой страже.

Ашарх нетерпеливо заерзал на месте. Они с приятелями сидели прямо на жестком полу, сложив ноги и низко склонив головы друг к другу. Со стороны могло бы показаться, будто это заговорщики шепотом при слабом свете фонаря готовили какое-то темное дело.

— Так значит, этот Кирин, или, вернее, Авирин скрывал свое настоящее имя и род? — спросил профессор, облизывая губы.

— Еще взгляните на дату. Подарок сделан меньше года назад, — обратил внимание Манс. — Мать явно прощалась с сыном, когда он уходил из дома, Первого Бархана.

— Я подведу итог, если позволите, — сказала Лантея. — Этот Кирин оказался темной фигурой. И все это неспроста… Его настоящее имя Авирин Лэйх, он родом из Первого Бархана и, судя по надписи, меньше года назад переехал жить в Третий. В нашем полисе он сменил имя, утаил принадлежность к знатному роду, поступил на службу во дворцовую стражу и женился.

— Бежал от своего прошлого? Решил начать жить заново? — предположил Манс.

— Допустимый вариант… Возможно в страже он оказался не сразу, так как Хакантэ уверяла, что он работал там всего пять последних месяцев. Где был до этого и чем занимался — большой вопрос.

— Вполне мог наживать себе врагов как раз, — усмехнулся Ашарх.

— Не исключено, — фыркнула девушка, тряхнув головой. — Но в итоге он носил с собой «Забвение», которое достаточно непросто достать обычному хетай-ра без связей. Если ему нужен был яд для защиты, то вполне разумнее было использовать куда более дешевые и быстродействующие яды. А значит, в «Забвении» была какая-то необходимость…

— Только свой драгоценный яд Авирин так и не использовал, а теперь он мертв, и его убийца оставил неясное послание или метку, заполнив ему рот песком. Ну а у нас нет больше никаких предположений, что произошло, — сказал профессор.

— Проклятье… — проворчала себе под нос Лантея. — Я уже жалею, что так плохо осмотрела его тело. Вдруг у него в одежде или обуви были и другие тайники, в которых могло оказаться что-то важное?

— Даже то, что мы выяснили, уже дает достаточно пищи для разумышлений, — сказал Манс.

— Зато одно мы сегодня узнали наверняка, — невесело усмехнулся Аш. — Нет ничего более обманчивого, чем чужая безупречность.