Дети песков (СИ)

Позади татуированного воина и его спутницы под конвоем других стражей шагало четверо мужчин и одна женщина. Руки их были крепко связаны, и помимо коротких светлых рубах в пятнах запекшейся крови на пленниках не было другой одежды. Грязные спутанные волосы, избитые лица, превратившиеся в месиво из гематом и кровоподтеков, робкие шаги и опустошенные взгляды — все это практически мгновенно заставило Лантею протрезветь. Она уже куда более внимательно взглянула на процессию и затаила дыхание.

— Это какие-то беглые рабы или нищие? Почему они так избиты? — спросил профессор и чуть ли не животом навалился на парапет, пытаясь понять, что же происходило там внизу.

— Это преступники.

Толпа послушно расступалась перед татуированным воином и его спутницей, и живой коридор обрывался точно перед песчаным бассейном, располагавшимся в центре площади. Хетай-ра вокруг с интересом оглядывали изуродованных соотечественников, которые в скорбном молчании ступали друг за другом. Их изредка подталкивали в спину стражи, заставляя шагать быстрее. Стоило всей процессии добраться до бассейна, как свободного пространства стало больше: народ послушно рассеялся, освобождая место для какого-то дальнейшего зрелища. Мужчина в желтом плаще расхаживал взад-вперед возле пленников, громко выкрикивая отдельные фразы на изегоне, а толпа в тишине внимала его слова. И было что-то в этой фигуре неуловимо властное и угрожающее.

— Кто этот воин? И что он там говорит? — Ашарх повернулся к своей спутнице в надежде услышать перевод или хотя бы объяснения.

— Это мой отец, — коротко бросила Лантея, не отрывая взгляд от площади. — А рядом с ним главный и единственный палач Бархана — Виенна.

— Отец?! Вот этот грозный татуированный рубака?

— Бартелин начальник гарнизона Третьего Бархана и глава дворцовой стражи, личный телохранитель матриарха, — сказала девушка и нахмурилась, крепче вцепившись пальцами в балюстраду. — А его татуировки — это священный орнамент, рассказывающий о его победах в битвах.

— Я думал, у вас мужчины не занимают высокие посты!

— Не занимают. Бартелин — исключение. Сама матриарх дозволила ему забраться так высоко в свое время. А желание правительницы — закон.

После всего услышанного Ашарх с куда большим интересом вгляделся в высокую осанистую фигуру начальника гарнизона. А тот тем временем продолжал свою речь, заложив руки за спину и неприязненным взглядом прожигая пленников. Лантея и сама старалась не пропускать ни единого слова.

— …Верховный суд удостоверился, что эта тайная община придерживалась целей злонамеренных и противных закону. Заговорщики намеревались сокрушить основы Третьего Бархана, исказить государственный порядок, обманом проникнув в ряды дворцовой стражи. Для достижения своих пагубных целей умышляли они посягнуть на священную жизни матриарха, распространить свой бунт среди простых горожан и произвести воинский мятеж. Методом допросов были установлены имена всех заговорщиков, и тайная община была обнаружена в полном составе…

У Лантеи ком встал в горле от дурного предчувствия. О сладкой неге опьянения она уже совсем позабыла, а голова работала быстро и четко. И только румяный профессор рядом все продолжал приставать со своими вопросами:

— Что он там шипит этот Бартелин? Кто такие эти преступники, а?

— Обыкновенные воры, — шепотом произнесла девушка, скрыв правду.

— И что? Их казнят теперь или как?.. — пожевав губами, спросил Ашарх.

Отвечать хетай-ра не стала, поскольку ее отец продолжил свою громогласную речь.

— …После внимательного и подробного рассмотрения преступных действий каждого из подсудимых суд постановил за эту измену приговорить пятерых заговорщиков к смертной казни через поглощение песком. Решение окончательное, подтвержденное верховной волей светлейшего матриарха Гиселлы Анакорит!.. Пусть жрецы мольбища Старухи подготовят заключенных к последнему пути.

Откуда-то из плотной толпы к бассейну с песком выбрались трое мужчин, все как один облаченные в одинаковые серые рубища, свободными балахонами ниспадавших до самого пола. После молчаливого кивка Бартелина хетай-ра подошли к первому из пленников, который неожиданно жалобно и пронзительно закричал, подорвавшись с места и попытавшись убежать. Его поймали практически в тоже мгновение. Начальник гарнизона одним сильным движением схватил беглеца за горло, сжав пальцы, и бросил его обратно. Преступник безвольным мешком повалился на бортик бассейна, ударившись спиной, и так и остался там сидеть, поскуливая, как побитый пес.

Жрецы обступили дрожавшего мужчину: двое держали его за плечи и голову, стальными тисками зафиксировав пленника в неудобном положении, а третий хетай-ра, достав из складок своего балахона крупную костяную иглу и, вдев в нее нить, угрожающе навис над избитым заговорщиком.

Через мгновение послышался крик, исполненный боли. Мужчина вопил и брыкался, пытаясь оттолкнуть от себя жрецов, а его покрытое синяками лицо морщилось, и из глаз текли слезы.