Дети подземелья

— Мы сначала тоже так решили, но беспилотник зафиксировал людей, которые делали эту запись. Двое мужчин и две женщины. Одна с маленьким ребенком.

— Сколько человек уже не вернулось? — спросил Дима.

— Четверо из одной группы и пятеро из другой, — ответил Рома.

— Ну вот и считайте…

— А что, по-твоему, не нужно было за ними идти? — Суворов недоверчиво посмотрел на Диму. — Там же женщины. И ребенок.

Лесков промолчал. С одной стороны спасти женщин и ребенка было правильно и важно, но с другой стороны ни ребенок, ни эти женщины не смогут вести боевые действия. А те девять обученных солдат могли бы.

— Собираются посылать еще? — тихо спросил он.

— Да, — ответил Рома. — Ермаков-младший поведет.

— Но вы, надеюсь, не идете? — Лесков обвел взглядом собравшихся у его постели, однако в этот раз никто из его друзей отвечать не торопился. — Вы остаетесь внизу, так ведь?

Когда Рома опустил голову, Дима почувствовал странную тревогу.

— Рома?

Суворов молчал.

— Иван?

— Что Иван? Ему спасибо скажи. Я бы никуда не шел, — с этими словами Бехтерев покосился на Рому.

— Я… Я сам вызвался, Дим, — ответил Суворов. — Понимаешь, я не могу вот так вот сидеть и прятаться, пока другие воюют. Меня уже начинают презирать.

— Какая тебе разница до их «презрения»? — Дима даже чуть приподнялся на постели.

— Они — те, кто защищают меня, пока я наравне с женщинами, детьми и инвалидами сижу в подземелье. Поговаривают, что вражеских роботов убрали из Петербурга. Я ничем не рискую, если просто прогуляюсь до нужного здания и выведу оттуда людей.

— А ты не задумывался, почему эти люди сами оттуда не выходят и не идут к метро? Почему они сидят в своем убежище, если никаких роботов больше нет?

— Не знаю.

— А я тебе скажу. Вероятнее всего, это ловушка, в которую ты добровольно собрался шагнуть. И заодно тащишь туда Ивана.

— Я не просил его идти со мной.

— Извини, Цой, но меня не нужно просить, — отозвался Бехтерев. — Я просто вижу, что ты не готов.

— Да я никогда не буду готов! — Рома повысил голос. — И никто не готов! Потому что идет война! Я больше не буду прятаться за вашими спинами.

— Ты тоже идешь? — теперь Дима обратился к Лосю.

— Не знаю. Я бы тоже с пацанами двинул, но Ермаков не хочет меня брать. Выеживается, как баба на первом свидании. Что-то несрастунчик у меня с ним. Походу, все из-за карцера.

— Когда вы собираетесь идти? — еле слышно спросил Лесков. Услышанное неприятно поразило его, и хорошее настроение испарилось так же быстро, как появилось с приходом товарищей.

— Через пару часов, — ответил Иван. — Да не нервничай ты так. Сказали же тебе, вражеских роботов нигде нет. Записи с камер это подтверждают. И разведчики докладывают.

— Так почему же группы до сих пор не вернулись, раз все так безоблачно? — мрачно поинтересовался Лесков. — У тебя дочь, Иван. А у тебя, Георгий, сын. А ты, Рома, просто придумываешь себе разную чушь про самоуважение. Геройствовать тоже нужно с умом. А тупо пойти и погибнуть — это не геройство, а идиотизм!

— Это мой выбор, — ответил Рома. — И я сам против, чтобы они шли со мной.

— Вам дадут с собой роботов?

— Хотят, чтобы мы не привлекали внимания, — ответил Иван.

— Да они из вас пушечное мясо делают! — вырвалось у Лескова.

Какое-то время друзья еще говорили о предстоящей вылазке, после чего распрощались. Они обещали навестить Диму перед уходом на поверхность еще раз и уже направились было к выходу, как Иван внезапно остановился, словно о чем-то вспомнив. Затем, покопавшись в кармане куртки, достал немного помятого дракона, сложенного из белого листа бумаги.

— Это тебе от Вики. Оригами. Сама делала, — произнес он, посадив бумажную фигурку на край тумбочки.

— Передай ей спасибо, — Дима чуть улыбнулся, задев пальцем драконье крыло. — Как она?

— Нормально. С Лосенко-младшим подружилась. Теперь всех строят там. Ладно, Димон, выздоравливай.

С этими словами Иван осторожно потрепал друга по здоровому плечу и первым покинул комнату.

Друзья ушли, и Лесков вновь оказался наедине со своими мыслями. Все его попытки защитить близких раз за разом рассыпались в пыль, и сейчас собственное бессилие казалось ему невыносимым. Все рушилось на глазах. Конечно же, он понимал, что его друзья — самостоятельные взрослые люди, которые сами в состоянии решить, как распоряжаться своей жизнью. Вот только легче от этого не становилось. Все действительно рассыпалось, и чем сильнее Лесков пытался добиться какой-то стабильности, тем стремительнее она исчезала.

Прежде ему казалось, что он соберет своих близких на одной станции и сможет заставить Полковника не отправлять их на поверхность. Но в итоге Катя ушла вместе со Стасом, и ему, Диме, остается только гадать, как складывается ее судьба. А сам он потерял статус «неприкосновенного», а с ним и свой единственный шанс хоть как-то влиять на Полковника. Лесков снова проиграл и теперь отчетливо ощущал привкус этого проигрыша.

«А если они там погибнут?», — в отчаянии думал парень. «Если их группа тоже не вернется?»

Эта мысль прокатилась по телу Дмитрия ледяной волной. На миг ему представился мир, в котором он остается без своих друзей.