Дети подземелий

В рюкзачке жена кваза несла различные подручные средства, при умело использовании причиняющие дикую боль. Пассатижи, стальные шпингалеты внушительных размеров. Увидев их, Фаина переспросила у блондинки, как та собирается их использовать. На что девушка на наглядном примере показала. Стальная задвижка прекрасно ломала пальцы, сокрушая толстые кости любимого мужа.

Гипс созерцал покрытие детской площадки. Будучи подвешенным за ноги к перекладине обшарпанного турника. Своей крови он не видел — обзор был ограничен. Пограничное состояние. Сознание, терзаемое дикой болью, норовило померкнуть. Иногда это получалось.

В чувство приводили пинки по голове маленькой женской ножкой в армейских ботинках. Тридцать пятого размера, между прочим. Бесконечно давно, когда их отношения еще цвели, Гипс ласково называл свою жену Золушкой. Знали бы сказочники, чем закончится история красавицы и чудовища, непременно бы переписали финал. Ибо намного интереснее, чем банальный хэппи-энд.

— Как себя чувствуем? Оклемался?

Пытка была бесконечной.

Все-таки женская душа была загадкой. Хранить столько обид, чтобы потом за час вспомнить все. И наказать. По каждому пункту.

Подошел ящер. Он не скрывался, где-то позади территорию сторожила крокодила, охраняя вверенное ей пространство. Вовчик слизывал кровь. Сначала с бетона, а потом с лица. Его язык, очень горячий, влажный и скользкий, причинял невыносимые муки.

Кваз злобно смотрел единственным глазом — второй Бритни удалила в первую очередь. Обыкновенной столовой ложкой. Гипс не мог даже закричать — Фаина очень старалась, чтобы обездвижить Гипса на максимально возможный срок. Потом он потерял сознание.

Придя в чувство, он ощутил что связан. Очень крепко. Прилагаемые усилия с целью освободиться от пут ничего не дали. Теперь он мог двигаться и разговаривать. Толку-то, когда рот тщательно заклеен. Скотча дамочки не пожалели.

Гипс задержал дыхание, справляясь как мог с вновь накатившей волной боли. Его накрыло с головой и сознание опять померкло, провалившись в блаженную темноту. Фаина сидела в стороне, лишь изредка наблюдая за расправой. Нет, на такое издевательство она способна не была. Максимум — покромсать уже мертвое тело. А вот у Бритни злости хватало на тысячу чертей и половину сатаны.

Иногда давила жалость. И восхищение неуемной фантазией блондинки. Девушка отличалась хорошей памятью, и отрезая очередной кусок мяса и скармливая его Вовчику, она неизменно сопровождала свое действие детальным рассказом, за что и почему это делается. Цены бы тебе не было в эпоху инквизиции, девочка.

Фая содрогнулась. Таких врагов, как Бритни лучше не иметь. И в друзьях тоже. Мало ли что. Она очередной раз привела кваза в чувство. Наклонилась так, чтобы Гипс смог оценить очередную живодерскую идею свой ласковой во всех отношениях жены. В руке у нее была ножовка. По дереву.

— Радуйся, дорогой. Мои обиды иссякли и пора заканчивать. Прощай.

Лезвие впилось в промежность и заработало, с мерзким чавканьем кромсая плоть. Медленно, неумолимо планируя разделить Гипса на две совершенно одинаковые части. С ужасом понимая, что рука Бритни уже работает над столь простой задачей, а боли все нет, кваз попытался взвыть. Страдания, испытываемые сегодня, были незаслуженными. Он не виноват, что так получилось. Дикая усталость от жизни в целом и переносимых страданий в частности выбила душу Гипса из покалеченного и изуродованного тела. Все. Закончилось. Наконец-то.

— Бритни, он уже умер, можешь дальше не стараться.

— Да я уже и сама зае*%лась.

Фаина встала с рюкзака, перехватила у блондинки пилу.

— Переоденься, я дальше управлюсь.

Пока девушка снимала окровавленную одежду, Фая с переменным успехом пыталась отделить голову от тела. Закончив, она кинула ее с черный мусорный пакет.

— Поехали, нас ждут.

В поселок успели вовремя, появившись как раз в момент кульминации расправы. Голова Гипса играла в спектакле главную роль. Аплодисменты. Занавес.

— Альт, я тебе говорю, так не делается, — Фаина задумчиво мерила шагами бывший кабинет Гипса.

— И что ты предлагаешь?

— Если ты сокращаешь отработанное время, то должен увеличить срок работ.

— Я не могу этого сделать. Я им обещал.

Спецназовец, разбирая дела, которыми занимался до этого глава поселка, в прямом смысле хватался за голову. Как этот ублюдок все точно рассчитал. Шесть лет. Именно один раз за шесть лет на долю каждой супружеской пары поселок выделял одну белую жемчужину. Не больше, не меньше. Остальной хабар не в счет.

— У тебя есть выход.

— Какой? — Альт с надеждой посмотрел на Фаину.

— Сократи население.

— Я не могу этого сделать, ты знаешь.

— А тебе и не надо.

— Обоснуй.

— Позволь задать тебе вопрос, — решив, что достоверно замерила кабинет, Фаина, наконец села.

Прикурила сигарету. Выпустила в потолок струйку сизого дыма.

— Ты на какой планете до Стикса жил?

— Вот не надо меня обличать в тупости, — Альт понемногу свирепел.

Его бесила эта женщина, корчащая из себя квинтэссенцию светлых умов человечества.