Дети полнолуния

Он схватил Эгона за плечи. Каждое прикосновение, казалось, вызывало у того невыносимую боль. Кожа Эгона разогрелась до невероятной температуры, он так и дышал жаром. Почти инстинктивно Эл подхватил его на руки и оттащил в ближайшую тень. Тут же судороги прекратились, лишь тяжелое дыхание говорило о только что произошедшем странном припадке. Эл положил руку ему на лоб: он уже вновь приобретал нормальную температуру.

- Что случилось, Эгон? Тебе тоже нельзя выходить на солнце?

"Нет", - мотнул головой Эгон, и Эл увидел, как его глаза наполняются слезами.

- Эгон... Тогда что случилось? - уже испуганно переспросил он.

Телепат сделал несколько движений руками.

- Тебе нужна бумага? - догадался Эл.

Эгон кивнул.

Эл сунул руку в карман, и через секунду Эгон неуверенными движениями заводил карандашом по листу бумаги.

"Джулио, - едва ли не по буквам разобрал Эл. - Умер. Сгорел. Тут". На бумажный лист упала слезинка и поползла по нему, размывая и без того нечеткий текст.

- А Изабелла? Что с ней? - вырвалось у Эла. Почему-то судьба неведомой ему девочки заставляла его тревожиться сильнее всего.

"Она - нет, - возникли на бумаге новые косые строчки. - Ее нет. Не слышу. Скажи Труди".

Руки Эгона задрожали, карандаш провел ломаную линию и упал на землю. И тогда Эл, как Эгон ночью, дружески положил ему на плечо руку. Он не стал ничего говорить - Эгон и так мог прочесть и внезапно вспыхнувшую жалость, и надежду, что хотя бы с девочкой все будет в порядке. Но Эгон дрожал все сильнее - ему снова становилось плохо. И без того бледное лицо приобрело синюшный оттенок, глаза начали закатываться.

Эгон боролся с собой. Эл не знал, откуда пришли такая уверенность. Наконец после нескольких долгих минут дрожи он снова слабым жестом попросил карандаш.

И тогда Эл ощутил страх. Немотивированный, но явственный страх... Что-то произошло сейчас, в этот момент, то, что он не мог понять, но оно затрагивало и его в том числе. Что-то очень важное, но неуловимое.

Когда Эгон вновь начал рисовать свои каракули, Эл уже превратился в сплошной комок нервов.

- "Они знают..." - прочитал он вслух. - Знают - что?

"Все" - вывел карандаш и замер, подрагивая на одном месте.

Где-то совсем рядом зарычал мотор - это Труди, заподозрив неладное, направила машину к ним.

- Что случилось, ребята? - донесся ее взволнованный голос.

- Подожди... Мы садимся.

- Что-то с девочкой? - Труди обернулась в его строну так резко, что Эл испугался, не слетит ли вуаль, прежде чем дверь успеет захлопнуться и отрезать от них опасные лучи.

- Нет... Джулио умер, - сообщил он, чувствуя легкий стыд. Хотя он и ощущал жалость к этому человеку - но лишь из-за реакции Эгона, который за короткое время общения стал ему по-своему близок. Но ведь для Труди Джулио наверняка значил больше...

Гертруда опустила голову - как увяла.

- А она?

- Вроде все в порядке... Но ее здесь нет... Я говорил тебе - она может находиться в другом месте... - добавил Эл, но никакой уверенности у него уже не было.

"Должен ли я сказать ей, что сообщил Эгон? - мучительно размышлял он. - Хотел бы, правда, я и сам понять, что он имел в виду..."

- Итак, он умер, - с тяжелым вздохом произнесла Гертруда. - Значит, теперь мы раскрыты... Как это произошло?

- Не знаю... Может, Эгон...

- Понимаю - он сделал все, что мог... Он ведь написал тебе записку, да?

- Да.

- У него всегда это плохо получалось... Дьявол! Ну где же моя девочка? Хотя... о таком ей лучше бы и не знать...

- Если это опасно, мы так или иначе должны ее предупредить, - пожал плечами Эл.

- Опасно? - Труди резко повернулась к нему, куснула губу и скривилась. - Это не "опасно", Эл... Это конец!

39

- ...И все же есть вероятность, что все обойдется, - проговорила Селена.

Все ночные люди собрались в небольшом подвале, чем-то поразительно напоминавшем тронный зал, и, конечно, почетное место занимала сама основательница колонии.

При известии о гибели Джулио Горилла снова завыл. Как догадался Эл, он тоже не был лишен умения читать "мысли сердца": это произошло раньше, чем Эл раскрыл рот. После такого "музыкального вступления" ему нелегко было начать разговор, и в конце концов о несчастье доложила Труди.

- Это все из-за тебя! - вскочила вдруг с места Чанита, и на Эла устремился полный ненависти взгляд. - Зачем его привели сюда? Лучше бы он сдох!

- Замолчи! - Селена произнесла это слово холодно, но в нем было не меньше чувства, чем в вопле Гориллы и крике взбешенной Чаниты. - Если быть точным - то во всем была виновата ты. А Эла мы бы нашли так или иначе разве что при несколько других обстоятельствах.

- Я?! - возмутилась девушка. - Это еще почему?

- Я всегда твердила вам, что в первую очередь мы должны отказаться от желания мстить. Ты увлеклась, моя девочка... Сперва ты сама спровоцировала свое "убийство" - неосторожностью, самой своей выходкой... Затем ты затеяла и вовсе непозволительную игру и сама втянула в нее Эла. И если ты хочешь знать, у него больше шансов вытащить нас, чем у кого бы то ни было. Когда-нибудь ты это поймешь, а пока... Помолчи, пожалуйста.

- Но что теперь делать? - негромко произнесла Энн.