Дети пространства

Линда попыталась посчитать их по головам, однако они слишком быстро двигались. Но дело явно не ограничилось практикантами-экотехниками. Несомненно, Ким тоже участвует, хотя марсиане и ворчат, что, мол, курсанта ВКФ с его уровнем физподготовки ни в коем случае не следует подпускать к командным играм. И всё равно их там явно больше. Они что, шварцвассеровских подростков в игру затащили? Могли. А Мориц не там? Если его с его ростом выпустить против Кима, пожалуй, преимущества будут скомпенсированы. А вот вагабовские ребята почему-то подчёркнуто дистанцируются от экотехников…

Двое аспирантов-планетологов, Харальд и Джефф, те самые, которые в первой вылазке в Большой купол помогали Маре тащить Линду из болота, сидели на краю бассейна в шезлонгах и наблюдали за игрой, потягивая что-то из больших пластиковых стаканов.

— Привет. Что это вы пьёте?

— Марсианский сидр. Ким привёз целый контейнер вкусняшек. Присоединяйся, — жестом фокусника Джефф извлёк из-под шезлонга здоровенную, литров на восемь, пластиковую бутыль с этикеткой «Сады Герьона»27 и стопку полулитровых пластиковых стаканчиков.

Линда взяла стакан, бросила взгляд на светящее через прозрачный купол Солнце, потом на бассейн, где явно не получится спокойно, в неспешном темпе поплавать, пока там не прекратится эта куча мала, потом решительно скинула халат и расположилась в шезлонге, стоящем боком к тем, на которых сидели планетологи. Ребята старательно сделали вид, что не смотрят в её сторону, хотя сами были одеты так же.

— А не обгоришь? — спросил Джефф.

— Не-а, главное — не увлекаться. Минут пятнадцать я сейчас могу позагорать.

— Слушай, Линда, — продолжил Джефф, — вроде ты имеешь дело с этими ребятами куда больше, чем мы. Может, ты понимаешь, почему они такие?

— Какие «такие»? Не такие, как мы? Ну чего же ты хочешь — это другая культура, уже чуть ли не десять поколений живут в других условиях. А так для пятнадцати-шестнадцатилетних ребят, увлечённых какой-нибудь наукой — вполне нормальные.

— Пятнадцатилетних? — ахнул Харальд.

— Да я тут на днях сама чуть не села на пол, когда Ким сказал, что ему шестнадцать. Я думала, уж двадцать-двадцать два ему точно есть. А если ты спросишь марсиан, сколько им, они ответят «восемь». Восемь марсианских это как раз примерно пятнадцать земных. Они тут все на практике старшего курса колледжа, даже если у кого-то он называется Военно-Космической Академией. Так что вполне нормальные мальчишки-девчонки. Купаются, видишь, в мячик играют, влюбляются друг в друга. В свободное от практики время. Мы, что ли, на младших курсах были не такие?

— Ну, насчёт влюбляться... Мы в их возрасте прилюдно целовались, ходили в обнимку у всех на виду. А они какие-то асексуальные. Вот бултыхаются сейчас в воде безо всего, хватают друг друга за руки-за ноги — и ничего.

— Не знаю... У нас в этом возрасте был какой-то привкус запретности, надо было урвать, ухватить кусочек чувственного удовольствия, пока старшие не осудили. А они уверены, что им можно. Это вообще ключевая идея их воспитания. Именно для этого нужны их пресловутые бета-листы с длинным перечнем экзаменов. Не потому, что нельзя тому, кто не сдал, а потому, что можно тому, кто сдал. Вот гуляет ребёнок лет четырёх-пяти по городу один. Естественно, взрослые поинтересуются, не заблудился ли он — а он покажет бета-лист с правом на свободное передвижение по городу. Всё, полицейский отдаёт честь, и маленький человек идёт куда-то по своим делам. К четырнадцати-пятнадцати годам они настолько привыкают, что можно всё, только получи галочку в бета-лист, что мысль заняться сексом, не сдав соответствующего экзамена, у них просто не возникает. А если галочка есть, то вопросов у окружающих по поводу «куда это ты поволокла парня» бывает примерно столько же, сколько у нас таких вопросов к молодожёнам. Если приглядеться к ним поближе, будет видно, что они все уже разбились на парочки и оказывают друг другу не меньше мелких знаков нежности, чем влюблённые у нас. Это не так бросается в глаза, но когда мы тут втроём с Кимом и его девушкой разбирались с наследством Таннера, мне периодически казалось — они прилагают явные усилия, чтобы я не почувствовала себя третьей лишней.

— С трудом могу себе представить, как наши подростки прилагают какие-то усилия, чтобы какая-то посторонняя тётка на десять лет старше не чувствовала себя третьей лишней.