Дети против волшебников

— Разобью! Не двигайтесь! Попробуйте только вызвать охрану…

Что-то грохнуло об пол — это профессор Кош повалился на колени… потом ударился лицом в пыльный паркет — и медленно, размазывая по полу сопли, пополз к Ивану:

— Не-ет… оставьте его… что Вы хотите… всё отдам…

Царицын даже рот приоткрыл, поражённый страшным превращением. Что за сокровище такое? Ну, хрустальное. Ну, золотая сеточка сверху с двуглавыми орлами… Похоже, кстати, на Фаберже…

Неужто подлинное?

Ваня читал про уникальные ювелирные подарки в виде пасхальных яиц, которые фирма Фаберже изготавливала штучно по заказам русских царей незадолго до февральского бунта 1917-го года. Он знал, что каждое яйцо стоит миллионы, а некоторые — даже сотни миллионов. Так вот какие драгоценности коллекционировал профессор Кош!

Не знал Иванушка, что держит в кулаке знаменитейшее, ещё во времена Второй мировой войны «утерянное» яйцо фирмы Фаберже, работы русского мастера Перхина. Сияющий полый шар из тончайшего горного хрусталя, охваченный платиновой сеточкой и усыпанный сверху алмазными розочками. А внутри — из чистого золота Адмиралтейская игла, ну в точности настоящая!

Грустно стало Ване, что пасхальные яйца, задуманные как подарок на Светлый праздник, веселят теперь только богатеньких коллекционеров, маньяков, которые не видят в них ничего сверх фантастической рыночной стоимости, не понимают истинного предназначения этого маленького золотого чуда, которым играли дети царского рода великой страны.

— Пожалуйста… не сдавливайте в пальцах, — простонал Кош. — Вы даже не понимаете, что у Вас в руке… Оно стоит дороже, чем земной шар… Оно — единственное в истории! Там же, изнутри сферы… вырезан глобус звёздного неба, понимаете? Это же знаменитое хрустальное яйцо, перепроданное эрцгерцогу Фердинанду… из-за него началась Первая мировая война!

Ваня бережно переложил яичко в левую руку, а правой взял со стола листок бумаги, потом карандаш и, написав несколько слов, протянул профессору:

— Вот записка. Положите её в конверт, запечатайте личной печатью и вызовите секретаря. Когда она войдёт, Вы спокойно отдадите ей письмо и попросите спуститься вниз, к выходу. Там она найдёт темноволосую девочку в мокрой одежде с гербом Моргнетиля. Пусть отдаст письмо этой девочке, а затем проводит её сюда, в этот кабинет.

— Вы будете теперь приказывать мне? — не моргая, прошипел Кохан Кош.

— Ага, — сказал Ваня и… молодцевато перебросил хрустальное яйцо из одной руки в другую.

Профессора точно вилами бросило к стене — и обратно в кресло:

— Нет! Не делайте! Всё, что хотите… не уроните… зачем оно Вам, ну зачем? Отдайте…

— Отдам, — серьёзно сказал Ваня. — После того как Вы проводите меня на полигон «Курск». А сейчас, пожалуйста, позовите секретаря.

Девушка, явившаяся по зову колокольчика, с улыбкой приняла у профессора запечатанный конверт и уцокала каблучками прочь из кабинета. В ту же секунду загудела одна из линий на телефонном терминале профессора.

— Возьмите трубку, — скомандовал Ваня. — Только не говорите глупостей, иначе я расшибу Ваше ювелирное сокровище всмятку.

— Кош слушает, — прохрипел алхимик, надавливая мигающую кнопку.

— Срочное сообщение, профессор, — заскрежетал в динамиках надтреснутый голос Колфера Фоста. — Вы помните мальчишку из Сибири? Того, который по нашему приказу телепортировал своего приятеля? Мы подозревали, что он шпион, помните?

— Д-да… — неуверенно сказал Кош, косясь на Иванушку.

— Ну так вот, этот мальчишка действительно русский шпион, — сказал голос Фоста. — Второкурсник по имени Джордж Мерло сообщил, что шаманёнок приходил в комнату русской девчонки Азии Рыковой, чтобы выяснить её судьбу. А потом русский напал на Мерло.

— Ах вот как, — бесцветно произнёс Кохан Кош и снова дёрнул глазами на Ванечку. — Кто бы мог подумать.

— Мне поручено предупредить всех преподавателей, но я позвонил Вам в первую очередь, — сказал Колфер Фост. — Будьте бдительны. Мальчишка чудовищно изобретателен.

— О да… — с ненавистью произнёс Кош. — О, как Вы правы, декан Фост…

— Заканчивайте разговор, — быстро прошептал Царицын, покручивая хрустальное яйцо в пальцах.

— Я Вам перезвоню позже, — хриплым эхом повторил алхимик и положил трубку. Ваня вдруг улыбнулся и указал на медвежью шкуру, валявшуюся в углу кабинета:

— Ух ты! Не моя ли часом?

— Ваша, молодой человек, бывшая Ваша шкурка, — лицо профессора перекосилось в жалкой улыбке. — И другие вещи, реквизированные. Их проверяли у Колфера Фоста, а потом отдали мне. Они ведь больше никому не были нужны, ну вот я и забрал. Хотите купить?

— Что значит «купить»? — поразился Ваня. — Это ж моя личная шкура!

Помимо родной изодранной шкуры он отыскал знаменитую генеральскую гирю, Надинькины цветные карандаши, термос… словом, всё то, что выпало у Царицына из рюкзака, когда он катился и падал с крыши в фонтан Дворца церемоний. А вот и сам рюкзак тихогромовский — тот, в котором Надинька сюда приехала… Между прочим, собственность генерала Еропкина! Нечего нашему добру тут валяться без присмотра, у недобрых людей… Запылится ещё.