Дети Революции

— Я пришёл сюда, Саммер Роуз, лишь для того чтобы сказать — у тебя две замечательные дочери. Ты должна ими гордиться. И... И я буду рядом с ними, Саммер, чего бы это мне не стоило.

Замолкнув снова, он некоторое время стоял, вглядываясь в линию горизонта. Затем, осторожно стряхнул налипший на надгробие снег, сбрасывая его в сторону и развернулся к нему спиной. Подхватив кулёк с земли, Адам направился к лесу, идя не по небольшой тропке, на которой можно было различить следы Руби и Янг, но по нетронутой снежной пелене, оставляя после себя коричневые проплешины, сквозь которые проглядывала жухлая трава.

Поляна, на которую он вышел после нескольких минут ходьбы была мала — небольшой, заснеженный пятачок посреди леса. Плакучая ива — крупное, старое дерево, чьи ветви опускались вниз словно шатёр, росла посередине, заслоняя солнце молодой поросли. Именно поэтому, поляна образовывала почти ровный круг, где росла лишь трава и мелкие кусты. Другие деревья словно бы обходили иву кругом, уступая ей место. На самой границе поляны, там, где стволы деревьев уходили ввысь, можно было разглядеть покрытый льдом ручей — небольшой поток, вырывающийся из расселины в земле и текущий в сторону отдалённого обрыва. По поляне было разбросано несколько крупных камней — было неясно, откуда они взялись посреди леса и Адам не собирался гадать.

Почва, скованная плотным, сросшимся слоем травы и морозом, поддавалась с трудом, неохотно. Лопата в его руках со скрипом вонзалась в землю, вырывая, порой, лишь смехотворные горсти, не погружаясь и на треть. Адам упрямо продолжал копать, изредка останавливаясь, опираясь грудью на рукоять лопаты и переводя дыхание, кривясь от неприятного покалывания в лёгких. Спустя несколько минут отдыха, он продолжал свою работу. Сначала, он расчистил слой дёрна. Потом, начал копать вглубь, всё легче и легче — слой промёрзшей земли был не так глубок, а под ним находился мягкий чернозём, в котором лишь изредка попадались корни давно погибших деревьев или крупные камни.

Позже, когда выкопанная Адамом яма достигала ему до колен, чернозём исчез, сменяясь плотной, слежалой глиной серо-красного цвета. Она поддавалась с трудом — легче, чем первый слой земли, но всё же заставляя его прилагать усилия. Он продолжал копать, следя за дыханием, совершая мерные, отработанные взмахи лопатой, отсыпая горку земли за пределами ямы. Наконец, когда он ушёл в землю по пояс, Адам остановился, вытирая пот со лба и оставил лопату в сторону. Положив руку на край, он одним резким движением выскочил из ямы. Остановившись на краю и посмотрев вниз, Адам задумчиво нахмурился и удовлетворённо кивнул себе, разворачиваясь к яме спиной и направляясь вглубь леса, обратно по своим следам, оставляя лопату и кулёк позади.

Яма, прямоугольной формы и метром глубиной, узкой своей стороной была направлена в сторону ивы, достаточно близко для того, чтобы сень дерева покрывала её полностью, но и достаточно далеко для того, чтобы корни дерева дали возможность выкопать её без нужды беспощадно обрубать их с каждым сантиметром вглубь. В противоположной стороне от ямы протекал ручей, сейчас — скованный льдом.

Адам вернулся через несколько минут, осторожно держа в руках крупный, тяжёлый камень с плоскими, практически прямоугольными сторонами. Опустившись на колено, он положил камень у изголовья могилы, устанавливая его в заранее выкопанную воронку, а затем, засыпая землей и утаптывая основание. Удовлетворённо кивнув, Адам в последний раз осмотрел камень и сделал шаг назад, нагибаясь к лежащему на земле кульку и доставая из него продолговатый предмет.

Встав на краю могилы, он опустил взгляд на обугленную, поплывшую от жара винтовку в его руках — его верный Багрянец, в последний раз проводя пальцами по изогнувшемуся от пламени стволу, покачал головой и, нагнувшись, опустил винтовку посредине могилы.

— Не знаю, что ты планировал, — произнёс Адам после нескольких секунд молчания, — было ли это искренним желанием помочь, пожертвовать собой, зная ставки? Или же ты просто хотел украсть моё тело, но просчитался в последний момент? Не знаю. Не помню. Даже твоего имени, даже лица не помню.

Он хмыкнул, проводя ладонью по обрубку рога и медленно, устало выдохнул, прикрывая глаза.

— Был ли ты эгоистом, был ли ты героем — не так уж это важно, ведь так? Важен итог и он... Ты изменил мою жизнь, незнакомец. Изменил к лучшему и это, было первым и последним твоим поступком в этом мире. Не знаю, кем ты был прежде. Не хочу знать.

Адам замолчал, задумчиво смотря на слой глины под его ногами, на чёрный пластик Багрянца, на который медленно опускались снежинки. Мотнув головой, он вздохнул, опуская руку на рукоять лопаты.

— Покойся с миром, незнакомец. Я тебя не забуду.