Дети Робинзона Крузо

— Ого! — с экзальтированной невозмутимостью, словно Багз Бани, свихнувшийся мультяшный заяц, произнес Джонсон. — В ход пошла тяжелая артиллерия.

Оба снова заговорщически переглянулись. Когда за дверью была выдана очередная порция грохота, светловолосый, не меняясь в лице, поднял руку с выставленным указательным пальцем:

— О! Извини, но... По-моему, это залп реактивных минометов.

— Думаешь? — удивился Джонсон. — Неужто «Град» подоспел?!

Они еще доли секунды таращились друг на друга и теперь уже заржали так, как могут смеяться лишь дети — с жестоким безразличием к усталому, рушащемуся глупому миру взрослых. В детстве так бывает — церемониями и деликатностью люди обставляют свои отношения значительно позже.

Снова грохот... Оба буквально покатывались с хохоту, и где-то в середине этого смеха они стали друзьями.

— Игорь, — Джонсон протянул светловолосому руку.

Так он познакомился с Буддой. Так началась одна из лучших мальчишеских дружб. В тот же день Будда представил своих друзей: долговязого, несколько нелепого и очень верного Ваню Лобачева по прозвищу «Икс» и Миху, в котором тогда одновременно и без всяких противоречий уживались до одури здоровая веселость и хрупкая, почти болезненная восприимчивость, за что его иногда дразнили «Плюшей».

Их стало четверо.

II.

Джонсон вышел в зал своего пустеющего к закрытию ресторана. Сегодня он ничего не ел — «слегка разгрузочный день», как он это называл: лишь много воды и 200 граммов орешков кешью. Джонсон привык к таким полу-разгрузкам и не испытывал дискомфорта. Ему требовалось кое-что проверить, и когда он думал об этом, еле ощутимый холодок пробегал у него по спине.

— Эх, Миха-Миха, — почти шепотом произнес Джонсон. — Что ж ты задумал?

III.

Скандалы родителей не прекращались, то затихая, то разгораясь с новой силой.

Как-то Джонсон позвал в гости Будду включить макет электрической железной дороги производства ГДР. Это были модели настоящих локомотивов и вагонов, выполненные в масштабе 1:87 с сохранением мельчайших подробностей. А еще были стрелки, семафоры, станции, мосты и туннели, и все это работало, надо было лишь пустить ток.

— Этот масштаб называется «Аш-ноль», — пояснял Джонсон, указывая на коробку, где значилось «Н.0», — ширина колеи 16 миллиметров. Самые прикольные — это паровозы, смотри, у них даже шатуны на колесах крутятся.

Будда смотрел, как зачарованный. Он влюбился в эту железную дорогу буквально с первого взгляда.

— Вот трансформатор, — подсказал Джонсон. — Бери, сам управляй.

Будда повернул ручку реостата — маленький паровозик потащил свои вагоны в горный туннель. У Будды загорелись глаза; Джонсон решил, что именно сейчас может задать свой вопрос. И упавшим голосом слабо промолвил:

— Как ты думаешь, они разведутся?

Будда по-прежнему смотрел на бегающие по рельсам игрушечные составы. А потом выражение безграничного счастья стерлось с его лица.

— Да, — тихо кивнул он. И помрачнел, выглядел виноватым.

Пауза длилась недолго. Тяжесть и печаль тоже неожиданно ушли из взгляда Будды:

— Да, к сожалению. Но это ничего не значит. Каждый из них все равно будет любить тебя.

Джонсон вздохнул.

Будда наконец повернулся к нему:

— Так даже будет лучше для них, — с робкой улыбкой сказал он. — Для всех. Они успокоятся и сохранят больше, чем потеряют. Не грусти.

Джонсон всхлипнул и пожал плечами, проговорив «ладно», словно суровый вердикт был окончательным и бесповоротным. Он почему-то знал, что так оно и есть.

Через девять месяцев его родители развелись.

IV.

В тот каникулярный день они слонялись по центру. Сходили в «Ударник», а потом решили навестить парк Горького. Они шли по Крымскому мосту, и Икс уже некоторое время рассказывал, что какой-то пьяный студент МГИМО (уж почему был выбран именно этот ВУЗ, так и осталось на совести Икса) на спор прыгнул отсюда, прямо с середины моста, с самой высокой точки. Икс подошел к парапету, ухватился руками и перевесился через перила.

— Ты что? — Будда побледнел, он даже боялся подойти к краю. — Улетишь сейчас.

Икс оглянулся, и все еще свесившись, посмотрел на Будду:

— А ты че, высоты, что ли, боишься?

— Ну... — замялся тот.

Икс перегнулся еще ниже, Будда зажмурил глаза.

— А-га-а! — заверещал Икс. — Смотрите: высоты боится!

— Ничего я не боюсь, — отмахнулся Будда.

— Ну, подойди сюда.

— И подойду!

— Ну?

— Я... — Будда снова побледнел.

— Говорю же, — Икс теперь оторвал от земли ноги. — А мне вот по фиг.

— Там же вода холодная, — пролепетал Будда.

— А-га-а! И высоко!

— Хорош, балбес! — встрял Джонсон. — Не заставляй людей волноваться. А то мы тебя сами сбросим.

— О! Еще один ссыкун! — ухмыльнулся Икс.

— Сказал тебе, завязывай! — поддержал Миха, — Гастелло хренов, Икар недоделанный.

— Чего наехали-то?

— И ваще, только козлы давят друзьям на больные мозоли, — разъяснил Джонсон. — Пошли отсюда! — добавил он, увлекая за собой Миху и Будду. — Не будем мешать бешеному парашютисту.

— Да, ладно, чего вы? Чего вы — я пошутил! — до Икса наконец дошло, что он перегнул палку. — Хорош вам...

Будда остановился.