Дети Рыси

Выйдя наружу, Ясин ухмыльнулся, вспомнив напутствие собеседницы. Дура. Она-то не знает, что такое настоящая жажда. Глупая девка считает будто бы это единственный на всём белом свете кабак, где человек может выпить. Придётся пройтись к закатным воротам, хотя для него это не близкий путь. Есть там одно неплохое заведение, правда, по мнению Ясина, там с посетителей дерут по три шкуры, да и никогда не нальют в долг честному человеку. Но делать было нечего, и он зашагал вдоль крепостной стены, опоясывающей город.

Тем временем, собеседница Ясина, оставшись одна, не спешила уходить. Кувшин ещё был более чем наполовину полон, и потому, она решила чуть-чуть задержаться. Кроме того, если Ясин привёл за собой «хвост» в виде соглядатаев Тайной Стражи, то следовало выждать. Сидя со скучающим видом Тармулан, внимательно прислушивалась к разговорам завсегдатаев харчевни.

Сегодня среди посетителей харчевни царило необычное возбуждение. Даже те, кому обычно было на всё наплевать, горячо обсуждали услышанные слухи и новости. Одни утверждали, что не произошло ничего страшного. Обычный набег степных дикарей, к каким здесь на границе уже привыкли. Другие, напротив, говорили о якобы готовящейся большой войне с теми степняками, что посмели противостоять империи. Третьи, божились, будто бы слышали о том, что во внутренних землях за Линьхэ начался мор, от которого всё тело покрывается струпьями.

Один из пьяниц, оторвав голову от стола, поднял к верху указующий перст, привлекая к себе всеобщее внимание, грозно изрёк, что всё это кары, ниспосланные богами на людей за их неправедное житьё. В следующее мгновение кликушествующий пророк обратно безвольно ткнулся носом в стол и захрапел.

Из разговора двух торговцев Тармулан узнала, что ворота города и крепости закрыты, а на башнях появились дополнительные дозорные. Один из них, привёзший на продажу лошадиные шкуры, сокрушался, что стража пускает внутрь только за дополнительную плату. О ночном происшествии в караван-сарае никто не упоминал.

Просидев некоторое время, молодая женщина встала из-за стола и упругой походкой направилась к двери, ведущей на кухню. Проходя мимо стойки, за которой суетился хозяин, она положила на неё несколько монет. В ответ харчевник благодарно кивнул.

На кухне царил дымный чад, от готовящихся здесь блюд, суетились повара и стряпухи. Пройдя её, молодая женщина оказалась на внутреннем дворе. Отсюда Тармулан поднялась по лестнице наверх на второй ярус дома, в комнату, где она остановилась. Достав из складок кушака, вырезанную в виде хитрой загогулины, палочку она просунула её в специальное отверстие и откинула внутреннюю щеколду, запиравшую дверь.

Внутри комната была убрана несколькими крашеными занавесями, развешенными по чисто выбеленным стенам. На полу лежал старый, вытертый ковёр, один из углов которого был изъеден мышами. У стены располагался низкий, застеленный войлоком узкий топчан. Рядом с ним стоял небольшой поставец с бронзовым светильником. Скинув верхний халат, молодая женщина улеглась на него. Запрокинув руки за голову, она задумчиво уставилась в потолок.

Человек, которого она наняла, когда-то был одним из соратников Дайсана. Теперь он попал в лапы Тайной Стражи. Но, это было ещё полбеды. Для них он был просто убийцей и вором. В крайнем случае его опознают как беглеца и мятежника. А вот то, что этим делом заинтересовались жрецы ченжеров, настораживало. Похоже, что Свистун не выдержал пыток и раскололся. Но пока ей не стоило беспокоиться, даже если он и выдаст её. Он не видел её лица, да и встречалась она с ним не в Кутюме.

Всё, что требовалось от Свистуна, так это по-тихому перерезать горло купцу, прибывшему из Аланя, и забрать у него небольшой деревянный пенал. Купец должен был получить его от местного жреца богини Уранами.

Свистун выследил торгаша, но того возле храма поджидали телохранители. Они проходили с ним до самого вечера, пока двое из них не отправились посетить местную баню, а остальных купец отправил приглядывать за «живым» товаром, оставив при себе только одного охранника. Тогда-то он оставил ей в условленном месте знак, что всё решится сегодня ночью.

В деревянном пенале, за которым охотилась Тармулан, должно было находиться послание одного из жрецов Братства Богини, которому удалось разыскать последнее местонахождение обоза восставших наёмников и следы Дайсана. Будучи в Хован-мяо, она случайно узнала об этом.

Один из караванщиков в пьяном угаре, проболтался, что сопровождал жреца из Цемеза, у которого было важное донесение. По его словам, жрец был тяжело болен, и всю дорогу бормотал о каких-то сокровищах, лежащих в какой-то обители и всё время, проклинал какого-то лунчира из вспомогательной конницы. То ли Шуцзы, то ли Шокси…

Слушая пьяный бред караванщика, Тармулан вспомнила свою юность и то, зачем она явилась сюда.