Дети Рыси

– Зря ты так говоришь, преподобный брат,– проговорил лунчир.– Мы верные слуги государя, и хотели бы, чтобы наши сила и опыт послужили тебе. Может быть, зная, что ты ищешь, мы смогли бы тебе помочь?

Пиньлу так и не успел ответить, ибо громкий короткий свист заставил собеседников прервать разговор. Это один из дозорных подал условный знак, что он заметил врага. Услышав сигнал, воины вскочили на ноги, готовые к бою, после чего всё движение на стоянке враз замерло, так как будто кто-то остановил время.

Брат Пиньлу, в сопровождении лунчира и двух десятников, вскарабкался по склону холма и занял место, откуда было можно незаметно наблюдать за дорогой. Находившийся неподалёку дозорный безмолвно показал в сторону, где он заметил приближение неизвестного врага. Четыре пары глаз с тревогой уставились на видневшиеся клубы пыли, поднимающиеся из-за ближайшей цепи холмов. Что это? Караван или погоня?

Из-за ближайшего холма показался верблюд, за ним второй третий. За ними, надсадно скрипя колёсами, двигались большие повозки с крытым верхом, в каких обычно путешествуют торговцы. Переглянувшись между собой, ченжеры усмехнулись. Добыча сама шла прямо в руки.

Лунчир Шуцзы сидел за обломком скалы, подняв свою правую руку вверх. Стрелки с взведёнными самострелами, притаившись за гребнем, ожидали команды. Им было приказано стрелять в возниц и тех, кто ехал верхом на лошадях. Две полусотни готовились атаковать караван спереди и сзади, чтобы замкнуть его в смертельное кольцо.

Рука Шуцзы упала вниз и стрелки, дружно вскочив на ноги, дали залп по каравану. Резкие щелчки тетив и свист самострельных болтов наполнили воздух. Половина погонщиков верблюдов погибла сразу, даже не успев понять, что происходит. Остальные, выхватывая на ходу оружие, бросились к идущим позади них повозкам.

Возница первой повозки, в которого попали сразу два болта, упал со своего места и сунулся в землю. Одна из лошадей его упряжи билась в судорогах с торчащим из окровавленного бока оперением самострельного болта. А вот возничему второй, повезло больше.

В него попал лишь один из болтов, сбив с него колпак и царапнув наконечником голову, но он не растерялся и нахлестнул лошадей, разворачивая их в сторону, в объезд остановившейся впереди него первой повозки.

Предугадав его намерения, десяток имперских всадников из цакхаров бросились за ним – на перехват.

Захваченные врасплох караванщики защищались отчаянно. То тут, то там, среди поднятых клубов пыли взблёскивали молнии мечей и совен, лязгала сталь, доносились крики смертельно раненных противников. Однако силы были слишком неравны и вскоре всё было кончено.

[1]Ментарх – командир над пятьюдесятью воинами, пятидесятник. Лунчир – командир отряда из двухсот пятидесяти всадников. В войске ченжеров такой отряд называли хоругвью, ибо он набирался из одного округа и имел собственное знамя.

Глава 2

– Ну, а теперь, поведай мне о так называемом «наследии» Дайсана сына Роара. Или ты хочешь сказать, что никогда не слышал этого имени?

– Я… Я не знаю, о чём ты говоришь.

Пожилой тайгетский священнослужитель, чьё лицо было залито кровью, смотрел на стоящего перед ним жреца ченжерской богини Уранами. Он был весь истерзан и измучен побоями. Из ноздрей сломанного носа на грудь медленно падали рдяные капли крови. Попадая на грудь, они тут же густели и засыхали под лучами немилосердно палящего солнца, становясь грязными пятнами на одежде. Бритую голову монаха покрывали ссадины и кровоподтёки. Он был единственным, кого взяли живым после разгрома каравана тайгетских паломников, нарвавшегося на разведывательный отряд ченжеров.

– Я говорю вот об этом,– Пиньлу сунул в лицо священника скатанный в трубочку свиток пергамента. Его тёмно-фиолетовая хламида, наброшенная поверх доспехов, была покрыта пылью и грязью, перемешанных с кровавыми пятнами. Но это была чужая кровь.

– Мы нашли у тебя послание вашего бывшего первосвященника – мятежного Кендага. Ты сейчас наверно жалеешь, что не успел его уничтожить, прежде чем оно попало ко мне. Кажется, ваше лжеучение утверждает, что надо смиряться перед неизбежным. Неизбежное случилось! – губы жреца искривились в усмешке.– Но вернёмся к нашему разговору. Здесь написано, что он нашёл след, ведущий к таинственному «наследию» Дайсана. А теперь, я повторю свой вопрос: что ты знаешь об этом «наследии»?

Но тайгет ничего не сказал. Его глаза отстранённо глядели куда-то вдаль.

– Отвечай сучий потрох! – стоящий позади священника ченжерский воин в доспехах кливута[1] ударил его по спине плетью. Плечи тайгета дрогнули от удара.

– Спокойно, Шуцзы. Спокойно. Не торопись,– жрец поднял руку в предостерегающем жесте. Он наклонился к стоящему на коленях священнику и взял его за плечо.

– Ты хотя бы скажи своё имя, чтобы я мог передать твоим сородичам за кого им служить заупокойную службу. Или предпочитаешь, чтобы твоя неприкаянная душа посмертно скиталась среди этих диких просторов?

Веки священника еле заметно дрогнули, а в глазах промелькнуло нечто осмысленное.