Дети ржавчины

–  Хозяина, конечно. Лес ведь его. Да я это знал, просто есть очень хотелось. Мне еды много надо, не то что другим. – Он помолчал, немного, потом с любопытством заглянул мне в глаза. – Ты очень странно проговариваешь слова, Безымянный. Должно быть, ты совсем издалека. И щеки у тебя розовые, ровные. У вас еда дешевле, чем здесь?

–  Смотря какая еда, – я пожал плечами. – Я вовсе не бедный, но и у нас есть такая еда, которую я не могу покупать каждый день.

Подумав, я добавил:

–  Зато у нас нет никакой Пылающей прорвы.

–  Обманываешь, – вздохнул Мясоед. – Пылающая прорва есть везде.

«Может, он и прав, – подумал я. – Пожалуй, любой мир стоит на краю пылающей бездны».

–  Скажи, Мясоед, что это такое? – я указал на торчащую из стены железку.

–  Не знаю, – парень явно удивился моему вопросу. - Таких здесь много, они всегда были. На это можно повесить сумку или привязать лошадь.

–  Я так и думал, – вздохнул я.

Мы помолчали немного, потом Мясоед встал, прошелся от стены к стене.

–  Все-таки хорошо, что нас не отправили на загородные огороды, – сказал он, задавая новую тему разговору.

–  Наверно, так, – охотно согласился я.

–  У меня есть знакомый, который работал на огородах. Он однажды видел, как Пылающая прорва убила сразу пятьсот человек.

–  Сразу пятьсот?

–  Нет-нет, он не врет. Там ведь и не такое может случиться. Она может убить и тысячу, только… Только обычно об этом уже некому рассказать.

–  Это точно.

–  А знаешь, почему меня не отправили туда? Лучистый увидел, какой я сильный, и решил оставить у себя. И ты тоже сильный. Ему нужны такие.

–  Зачем тогда он держит старика?

–  Ты еще не понял?! Ведь старик, – Мясоед сел рядом и понизил голос, – старик – настоящий погребальный мастер. Скоро ему вернут прежнее имя, и тогда у Лучистого будет собственный погребальный мастер. Это большая удача для любого землевладельца.

–  Для Лучистого так много значат его похороны, что он готовится заранее?

–  Почему похороны? Старику дано право нарекать и отнимать имя. Представляешь, какая сила?

–  М-м… Да, наверно. А ты не знаешь, почему у него отобрали старое имя?

–  Не знаю. Разве он станет рассказывать? Знаю только, что до этого он был Беззаконник. Но это и так понятно. Ведь не станет же настоящий погребальный мастер рыться в навозе, если не заслужил такого наказания.

–  Наверное, не станет.

–  Вот и я так думаю. Я стараюсь с ним не ссориться, да и тебе не советую. Сказать по правде, надеюсь скопить денег и выкупить прежнее имя. Старик, пожалуй, сможет помочь, когда ему вернут его право нарекать.

–  А имя можно купить?

–  Все можно купить. Всем известно, что Лучистый купил свое имя за сто пятьдесят клинков. До этого он был… – Мясоед тревожно оглянулся, и в этот момент светлое пятно прохода закрыл силуэт.

–  Довольно бездельничать! – прогремел грозный голос старосты. Плетка со свистом рассекла воздух. – Работайте, иначе останетесь без обеда.

НАЛЕТ

На обед обычно давали горячее. При большом везении в миске с бесцветным варевом можно было выловить кусочек сала или хрящик. Однако я так вымотался в конюшне, что проглотил свою порцию, не обращая внимания на компоненты и составляющие.

Своей работой я мог с полным правом гордиться. Стойло не удалось довести до блеска, но все равно, по сравнению с остальными оно выглядело едва ли не как операционная.

Потом привели обещанного коня. Его доставил незнакомый мне человек, с ног до головы одетый в кожу.

Я никогда не был большим любителем лошадей, а здесь и вовсе потерял надежду когда-нибудь их полюбить. Причем дело было не в лошадях, а в людях, которые ими владели. Все животные выглядели худыми, жалкими и невероятно грязными. Почти у каждой лошади имелись какие-нибудь болячки.

Конь, которого привел кожаный человек, был потолще и порезвее остальных, но такой же запущенный. Грязь едва ли не сыпалась кусками с его боков и брюха.

Похоже, о необходимости чистить лошадь здесь никто еще просто не догадался.

–  Куда вести? – спросил меня кожаный человек. Я представил, что сейчас этот ходячий комок грязи поселится в чистоте, которая стоила мне столько сил, и даже поморщился. Стало просто обидно.

–  Идем, – вздохнул я и первым направился в проход.

–  Задешево ваш хозяин купил лошадку, – сообщил мой попутчик.

Я промолчал, потому что совершенно не интересовался сделками, которые совершает Лучистый.

–  Она плохая была, эта лошадь, – продолжал незнакомец. – Ее Пылающая прорва напугала. Потому и так дешево. Но мы с ней пару дней у себя потрудились, дурь выбили. Теперь она ничего, смирная…

–  Здесь, – сказал я, открывая дверь стойла.

Кожаный человек завел лошадь в стойло и удалился, посоветовав напоследок не кормить ее капустой, потому что «она от этого звереет».

Я с унынием посмотрел на несчастное грязное животное, поселившееся рядом со мной. Оно походило на бродягу, переночевавшего под дождем на помойке. После недолгого раздумья я решился на акт милосердия.