Дети ржавчины

Небо было серым, солнце едва проглядывало сквозь облачную пелену. С высоты я видел, как велика эта земля, я представлял, как много здесь людей, и скрипел зубами от бессилия. Надо было быстрее учить крестьян летать, брать в союзники все новые и новые деревни, чтобы сегодня отправлять беженцев не по крупицам, а тысячами. Нужно было вычислять и открывать новые хранилища, гнать на базу больше техники. Когда Надежда была жива, казалось, что все это мы успеем. И с переселением не торопились, поскольку с истребителями мы и так находились в безопасности.

Теперь же оказалось, что техники мало, людей еще меньше, а времени вообще нет. Я не был виноват в том, что высшие силы решили именно сейчас устроить на этой земле апокалипсис, но это не утешало.

Я опустил машину на стоянку, вылез - и вдруг увидел растерянные лица охранников.

- Там... это... - промямлил один. - Там... в общем, приехали.

Я кивнул и пошел к центру деревни. На площади стояло несколько дорогих крытых экипажей, возле них гарцевали вооруженные всадники - не меньше трех десятков.

Дверца одного из экипажей открылась, и я сразу узнал шарообразную голову Лучистого. Я остановился, пытаясь определить, с миром ли он прибыл. Как назло, почти все наши люди работали на хранилище. На базе осталось лишь несколько охранников и две машины, включая мою. Да и не успеть до них добежать, если что случится...

Лучистый неловко вышел из своей кареты и остановился. Вслед за ним на свет выбрался еще какой-то человек - седой и ссутуленный, одетый почти так же богато, как и повелитель. Незнакомец перекинулся с Лучистым несколькими словами и направился ко мне.

- Здравствуй, Безымянный, - с приторным дружелюбием проговорил он, растягивая старческие губы в улыбке.

Я уже отвык от этого имени, все давно называли меня Олегом, но спорить не стал. Лишь кивнул в ответ.

- Вот, все про тебя говорят, и Лучистый тоже решил тебя проведать.

- Милости просим, - я пожал плечами.

- Подарки привез, они там, в повозках. Вино, крупу, безделушки разные. Оружие брать не стал, у тебя, говорят, и так его хватает.

- Ближе к делу, - попросил я. - У меня мало времени. Во-первых, кто ты такой?

- Да-да, конечно! Я ближайший друг Лучистого, советник и верный слуга. Может, мы и встречались раньше, но я что-то запамятовал.

- Да где уж тебе помнить простого конюха... Что надо?

- Помнится, ты предлагал, чтоб вы с Лучистым вместе командовали твоей армией. Знаешь, он решил согласиться.

- Поздно, - сказал я, развернулся и пошел прочь, удивляясь наглости землевладельца.

- Постой, постой! - раздался сзади лебезящий голос. Я не собирался останавливаться, но тут услышал конский топот. Повернулся, готовясь при необходимости быстро выхватить пистолет.

На этот раз меня догонял сам Лучистый. Два всадника сопровождали его.

- Не уходи! - землевладелец замахал руками. Я не заметил и следа той надменности, что была в нем прежде. - Давай обсудим, договоримся!

- Не договоримся, - ответил я. - Мы улетаем отсюда, нам незачем договариваться.

- Я знаю, знаю! - заверил меня Лучистый, подойдя на расстояние трех шагов. - Но может там, в другом краю, мы начнем действовать вместе?

Я снова подивился его наглости. Он разговаривал, словно ничего не произошло, словно его каратели не сожгли деревню и не пытались убить меня.

- Уже ничего не нужно, - сказал я, стараясь сохранять хладнокровие. - У нас хватает хороших командиров.

- Ну, пусть так, - с легкостью согласился он. - Но, может, ты согласишься дать несколько своих чудесных машин, чтобы переправить на Новую землю меня, мои вещи и людей? Скажи, сколько нужно заплатить.

Я хотел тут же выгнать его в шею из деревни, но передумал. Его люди имеют право спастись вместе с остальными. Да и он сам тоже.

- Не нужно ничего платить. Можете располагаться у нас и ждать своей очереди. Если не боитесь...

- Постой, а зачем очередь? Я же сказал, что хорошо заплачу.

Он быстро сунул мне тяжелый шелковый мешочек. Я машинально взял.

- Значит, так, - деловито проговорил он, считая, что я уже куплен. - Со мной будет восемьдесят человек и пятьдесят лошадей. Кроме того, понадобится большая машина, чтоб перевезти одежду и запасы из амбаров. Не знаю, брать ли мебель. Лучше, наверно, взять, чем потом делать новую?

- Какую еще, к черту, мебель?! - процедил я и швырнул деньги ему под ноги. - Если ты хочешь улететь, я, может, помогу и тебе, и твоим людям. Но никакой мебели и одежды ты не повезешь, даже если крестьяне пожалеют тебя и не закопают здесь же. Все твои вещи будут разделены между другими людьми. Все клинки ты так же отдашь людям. Инструменты, оружие, еда, лошади - все будет в общем распоряжении. И знай, что там тебе не позволят наращивать жир, пока другие работают на тебя. Ты будешь вместе со всеми пахать землю, валить деревья и ходить в караулы. Ты будешь жрать ровно столько, сколько заработаешь, ясно?

- Но я не могу всего этого, - с сожалением произнес Лучистый, невинно глядя мне в глаза. - Ведь меня перестанут уважать люди. Какой же я буду землевладелец, если стану выходить на поля, как простой крестьянин?